— Звать-то тебя как, рассказчик? — усмехнулся Птицын, лихо разворачиваясь прямо на дороге, — надо бы и назад ехать, а то как бы вас родные не потеряли. Ещё обвинят меня, что я вас похитил.

— Не обвинят, — махнул рукой упырёныш. — Зовут меня Третьяк, вашбродь. Сами понимаете, им меня девать некуда, так что пропаду — не сильно расстроятся. Ну, маманя погорюет, канеш, да и батя тож, но и облегчение семья ощутит, ибо где это видано — третий сын в упыриной семье! Тут и второго-то девать некуда, прокормить, обучить да пристроить, а ещё и третий! Тут маманя, канеш, маху дала, сама себе проблему родила.

— Самокритичненько, — аж крякнул Валерка. — Надеюсь, ты слегка преувеличиваешь.

— Да куда там! Батя и так весь извертелся, пытаясь меня в клане пристроить. Оно ведь как, если не в клане — значит, учить надо в университете каком, или, там в училище ещё можно, а это дорого. Не потянут, как ни старайся. Так шта, получается, на кого приличного они меня не выучат, и буду я, значит, мелким чиновником каким, а то и вовсе вечным приживалой. Судьба…

Позже Демьян пояснил, что основная статья расходов для упыриных родителей — это не обучение даже, а кровь для молодого, растущего организма. Можно, конечно, и мясом человечьим вскармливать, но от этого детёныш может и поглупеть в буквальном смысле, да и характер от такого портится. Даже оскорбление такое есть среди упырей — «Да ты на мясе вскормленный». А вот кровь, особенно человечья, напиток на тёмной стороне дорогой, и потому для семей среднего достатка лишний ребёнок — это серьёзный удар по бюджету. Благо, обычно редко у кого рождается больше одного детёныша, это Третьяковы родители оказались чересчур плодовиты.

— Слушай, а ты подзаработать не хочешь? — поинтересовался Птицын. — Ну там, чтобы слегка облегчить семейный бюджет. Сдаётся мне, ты тут на Новоторговой с тем прицелом и крутишься целыми днями.

«А ещё что-то мне подсказывает, что ты не просто так у местной шпаны в лидеры выбился. На клятву надеешься». Но это Валерка вслух говорить не стал — мало ли, остальные не догадываются о коварных планах своего предводителя, всю игру ему поломает.

— Подзаработать — это мы всегда с удовольствием, — у Третьяка даже глаза блеснули азартом. — И на площади всеми днями околачиваюсь, тут ты прав, вашбродь.

— Значит, и за лавкой Никодима Беляевича присмотреть сможешь? Если кто придёт его прессовать — сможешь сам или кого из приятелей к моим парням отправить?

— Прессовать — это что за слово? — не понял Третьяк.

— Ну, вот тут недавно албасты к нему приходили…

— Всё, вашбродь, не объясняй, понял. Хорошее слово! А присмотреть — это с удовольствием. Ну, если за денежное воспомоществование, — последнее слово, явно где-то услышанное, упырёныш произнёс слегка неуверенно, и ещё так настороженно покосился на Валерку — заметил ли?

— За него, за воспомоществование, — кивнул Птицын. — А доложить надо моим ребятам, которые живут на старой водокачке на берегу Оки, знаешь такую?

— Ух ты!

Оказывается, новость о том, что здание больше не пустует, до юных обитателей Новоторговой ещё дойти не успела, так что пришлось ещё объяснять, что страшный Большой Брат гонца не сожрёт, и вообще, ничего с ним плохого не случится.