Пряча улыбку, Сэлд заспешил к лестнице. Все орлы разом уставились в правую сторону, их гребни трепетали от возбуждения.

Они-то определенно что-то увидели — и действительно, пора бы прийти ответу из Найнэр-Фона.

Часовой недоуменно таращил глаза.

* * *

Вскоре у орлиного гнезда собралась свита принца — все продрогшие, помятые, с заспанными глазами и — исключая четырех дам — небритые. Пахло горящим деревом и жареным мясом. Сэлду опротивела козлятина, он и подумать о ней не мог без отвращения, и поэтому с удовольствием отметил, что среди вновь прибывших орлов две птицы — парные. Герцог не поскупился и прислал какую-то снедь.

Как правило, самка послушно следует за самцом, не доставляя наезднику никаких хлопот, но посадить пару на насест задача не из легких. И на сей раз это удалось лишь после нескольких неудачных попыток. Сэлд сам себя похвалил за предусмотрительность: не зря он приказал солдатам освободить побольше места. Несвязанную пару безопасно сажать только между двумя другими птицами, причем они обе должны быть в колпачках. Самки покружились в воздухе, сердясь, что нельзя усесться рядом с самцами, и наконец устроились как можно ближе к ним.

Пять орлов, три человека. Главным был всадник на породистом серебристом орле; наверное, сам герцог, решил Сэлд. Предположение его подтвердилось: Элоса поспешила обнять его.

Герцогу следовало бы лишь слегка приголубить дочь, а затем нежно отстранить ее и подойти к принцу. Учитывая же выходку Элосы, он вполне бы мог в справедливом отцовском негодовании так ей наподдать, что девчонка летела бы без остановки аж до Аллэбана. Вместо этого он прижал ее к груди и не отпускал несколько минут, утешая словно малого ребенка. Или они согласовывали свои версии? Виндаксу пришлось подождать, и Сэлд заметил, что шея принца стала багрово-красной.

Потом герцог оторвался от Элосы, снял шлем и очки и направился к принцу. Зрители застыли, не смея шелохнуться, как древние скалы Рэнда. Перед ними, утомленный полетом, в пропыленном комбинезоне, стоял Альво, герцог Фонский, властитель Рэнда, герой битвы при Аллэбане, первый вельможа государства — и, возможно, изменник, соблазнивший жену своего повелителя.

Судьба зло подшутила над ними, подумал Принц Тень. Такое сходство между братьями, между отцом и сыном, тем более между кузенами встречается нечасто. Обычно оно еле уловимо, совпадают лишь какие-то черты, манеры. Герцог, искусный и отважный летун, был в отличной для своих преклонных лет форме, его атлетическая фигура хорошо сохранилась. Перед Сэлдом был человек с лицом и телом наследного принца Виндакса. Конечно, кое-какие отличия есть: морщины на лбу, мешки под глазами, конечно, герцогу недостает юной свежести, неутомимости принца. Но в остальном — как две капли воды. Крючковатый нос, густые брови, темные глаза. Изумительное сходство — мудрено поверить, что тут дело в каком-то дальнем-предальнем родстве.

Никогда Сэлду не доводилось видеть, чтобы сын настолько походил на отца. А Джэркадон — копия короля. Похоже, у королевы Мэйалы есть странная особенность — ничто из ее собственной внешности не передается сыновьям. Сэлд поймал себя на мысли, что теперь не сомневается, чей сын Виндакс.

— Ваше высочество, — потупившись, выговорила Элоса, — имею честь представить вам своего отца, его светлость герцога Фонского.

Мужчины поклонились друг другу. Вообще-то, поскольку они так или иначе состояли в родстве, им надлежало обняться, но и тот, и другой, казалось, приросли к полу. На белых как бумага щеках герцога выступили красные пятна, лицо окаменело. Виндакс стоял вполоборота к Тени, но и он наверняка выглядел не лучше.

— Счастлив встретиться с вами, родич, — выдавил принц.

Герцог перевел дыхание и отбарабанил соответствующие случаю приветствия. Виндакс столь же невыразительно ответил.