ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я решил не метаться по номеру, лихорадочно вытирать руки и черную жильную кровь, застывшую на сапожках, а сидел на колченогом стуле «люкса», стараясь как можно спокойнее проанализировать ситуацию.

Итак, мы расстались с Будяком, когда он был в полном здравии и хорошем подпитии, а спустя какой-то час ему устроили обильное кровопускание в отеле на другом конце городка. Алиби вроде бы у меня имеется. Аленушка с дедушкой. Но, иди знай, как эта парочка поведет себя в дальнейшем. Вполне вероятно, чистосердечно признается следствию: донельзя подозрительный тип, действительно, напросился в гости, нагло обожрал нас на чашку «Липтона», попутно рассказал сказку о Перро, нервничая и зыркая на часы, а затем срочно отправился восвояси. Потом мы отчетливо слышали подозрительные шумы и сильные вопли за стеной вроде «Не рубите меня топором!», аккурат в его номере.

При таком свидетельстве ментам никакой пресс-хаты не потребуется. Не исключено, что, сидя в изоляторе временного содержания, я получу неотъемлемое право чистосердечно признаться в содеянном под тяжестью неопровержимых улик, подписать протокол и среди ночи в камере перегрызть себе вены на руках в качестве покаяния из-за донельзя измучившей совести. Или удавиться, что тоже даст очень хороший результат, позволяющий при большом желании повесить на самоубийцу еще несколько трупов, превратив «глухарей» в блестяще завершенные расследования.

Ситуация, конечно, как говорится, жизненная, однако в данном случае несколько наигранная. Меня можно было бы убрать по-другому, причем почти чисто. Например, в пьяной драке. Или я уснул бы в ванне и нахлебался пользительным радоном по самые ноздри. А быть может, во время прогулки в лесу невпопад рухнуло сгнившее у комля дерево прямо на темечко. Вполне допустимо было бы стать пропавшим без вести, подобно тысячам других. Отправился бы из отеля в санаторий, а по дороге растворился с концами. Ну, конечно, начались бы розыски-поиски, но когда нет трупа — нет и преступления.

Однако, учитывая наличие трупа Будяка, в местных условиях все делается просто и надежно, под стать нравам, без головоломных выкрутасов. А если всего лишь требуется вывезти меня из игры, чтобы я уже не помышлял ни : чем, кроме как вернуться по возможности целым и невредимым в родной город? В таком случае убийство Будяка спишут, скажем, на внутрибригадные разборки, как уже не раз бывало. Здесь схема накатана надежнее зимней дороги после окончания снегопадов. Грифон, судя по его решительным действиям, догадывается о событиях, которые могут последовать за... Нет, не арестом, а задержанием моей скромной персоны, которое в сложившейся ситуации, увы, неизбежно. Начнется привлечение таких фигур; им не навешаешь домашней лапши косятинского производства о самоубийстве в камере. Они сами кого хочешь до самоубийства доведут. В служебном кабинете. Ну и, понятное дело, на лучших адвокатах кандидат в убийцы экономить не будет, плюс общественное мнение, звонки министерского руководства, заинтересованность некоторых представителей высшего депутатского корпуса.

В конце концов, станет ли известный бизнесмен самолично исполнять кого бы то ни было? Конечно, нет, случись такая производственная необходимость, он поступит подобно другим нормальным людям. Я тоже нормальный, могу справку из дурдома представить.

Неровный отблеск керосиновой лампы выхватывал из темноты бескровное лицо Будяка, лежащего на пропитанной кровью кровати. Что ж, на такой обширный анализ крови тщательно следящий за своим здоровьем примерный семьянин вряд ли рассчитывал. Кем ты был еще несколько часов назад, мой неудачливый компаньон? Исключительно известным в городе бизнесменом.