— Ладно, достаточно!

— Я еще могу, пан! — страстно прошептала полька.

— Достаточно, я тебя прощаю, — великодушно бросил он. — И даже сделаю тебе успокоительный укол. И деньги я заплачу, как обычно, вычетов не будет за твою глупость…

— Спасибо, пан, ты так великодушен! — благодарно воскликнула девица и принялась целовать ему руки.

Сделав укол в ягодицу, Молоканов встал и пошел к дому, не обращая внимания на Малгожату. Полька сидела на мокрой траве, не веря своему счастью. Ей казалось, что сегодня она пережила один из самых страшных моментов в своей жизни, который, слава Богу, закончился всего лишь уколом, не более болезненным, нежели укол комара…

Молоканов ногой распахнул дверь в пристройку, в которой скрывалась лаборатория Иннокентия Водо- плясова. Сидевший в Комнате охраны Рваный вскочил и уставился на хозяина, поедая его глазами. Аристарху нравились проявления преданности, и он иногда снисходил до того, чтобы переброситься парой ничего не значащих фраз со своим слугой и рабом. Но сегодня настроение было не таким, чтобы опускаться до болтовни с прислугой.

В лаборатории находились двое.

Водоплясов сидел за компьютером. Его вдохновенное лицо было освещено голубым светом, струившимся с экрана большого монитора. Стол завален толстыми папками с бумагами, журналами «Параллельное программирование» и множеством книг, из которых торчали разноцветные хвостики закладок.

Водоплясов казался полностью погруженным в свои мысли. Трудно было представить, что этот обрубок человека и есть создатель необыкновенного наночипа.

За его спиной стояла Алевтина, готовая по первому сигналу Водоплясова кинуться выполнять любую его просьбу. Между нею и Водоплясовым установились самые теплые отношения. Он называл ее Аля, она его — Кеша.

Молоканов понимал, что без Водоплясова он так и остался бы незаметным сотрудником госконторы и перебирал бы письма, имея в перспективе лишь надежду стать начальником отдела и получить незначительную пенсию по выслуге лет. Впрочем, даже сейчас, несмотря на изменение своего материального положения и всю ту роскошь, которой он себя окружил, Молоканов так и остался простым конторским служащим. Разумеется, можно было бы уйти с работы, открыть (для вида) коммерческое предприятие и под его вывеской продолжать заниматься тем же самым: начинять наночипами богатых бизнесменов и превращать их в своих дойных коров.

Но всякого рода открытой коммерции Молоканов опасался, считая ее беспокойным делом. Он не хотел связываться с «крышами», налоговыми органами и числиться в государственных реестрах как бизнесмен. Однако и нынешняя вынужденно тихая жизнь надоела так, что хоть волком вой.

Молоканов стоял на пороге лаборатории и с тихой ненавистью разглядывал многочисленные компьютеры, рядами выстроившиеся вдоль стен, большую металлическую коробку Интернет–сервера и святая святых — стол с микроскопом на ядерных изотопах. На этом столе и происходила сборка наночипов. Подумать только: он, Молоканов, по–прежнему зависит от этого получеловека, прикованного к инвалидному креслу «Бош».

Как‑то Молоканов выписал Иннокентию инвалидное кресло особой конструкции.

«Оно разве что не летает», — так отрекомендовал чудо техники представитель немецкой фирмы «Бош», доставивший покупку в дом Молоканова.

Одна только инструкция к креслу выглядела как толстенная книжка. Водоплясов радостно изучил правила пользования креслом и теперь бодро передвигался по дому, с удовольствием прислушиваясь к мягкому жужжанию мощного электромотора.