Какая разница – ведь фамилии‑то сторожа Боб все равно не знал. Нечего было и надеяться, что он ее распознает по надписи на почтовом ящике.

Внешняя лестница до верха не доходила. Ее, надо думать, пристроили к офису доктора, расположенного на втором этаже. А поскольку ночь уже наступила, то и дверь была заперта.

Ничего не оставалось делать, как ждать. Если придется, то всю ночь напролет. Тогда утром он войдет в одну из дверей. А может, кто‑нибудь придет домой ночью, и тогда Боб проскользнет внутрь дома вслед за ним.

Боб уснул, проснулся, снова уснул и снова проснулся. Он беспокоился, что его заметит полицейский и прогонит отсюда, а потому, когда проснулся вторично, то решил не изображать из себя дежурного, а забрался под лестницу и свернулся калачиком, надеясь без помех провести тут всю ночь.

Проснулся он от пьяного хохота. Было еще темно, шел мелкий дождик – такой слабый, что еле‑еле смочил ступеньки лестницы, а одежда Боба вообще не промокла. Он высунул голову наружу, чтобы посмотреть, кто там хохочет. Это были мужчина и женщина, оба пьяные и возбужденные. Мужчина щупал, щекотал и щипал женщину, а она в шутку отбивалась от его приставаний.

– Ты что – обождать не можешь, что ли? – спрашивала она.

– Никак не могу, – отвечал он.

– А сам опять тут же захрапишь, так ничего и не сделав? – ворчала женщина.

– Не в этот раз! – оправдывался мужчина. И тут его вырвало.

Женщине стало противно, и она пошла вперед, не дожидаясь своего спутника. Он тащился за нею, пошатываясь.

– Мне уже лучше, – бормотал он. – Теперь все пойдет как надо.

Женщина ответила холодно:

– Но и цена теперь будет выше. Да не забудь зубы почистить.

– Конечно, почищу. А как же иначе…

Теперь они стояли перед домом. Боб готовился проскользнуть в дверь за ними.

И вдруг понял, что ждать больше незачем. Мужчина – тот самый сторож, из далекого‑далекого прошлого.

Боб выступил из темноты.

– Спасибо за то, что вы доставили его домой, – вежливо сказал он женщине.

Оба рассматривали его с безмерным удивлением.

– А ты еще кто такой? – задал вопрос сторож.

Боб поглядел на женщину и поднял глаза к небу.

– Но не настолько же он пьян, я надеюсь, – сказал он и обратился к сторожу:

– Мамочка не обрадуется, увидев, что ты опять явился домой надравшись.

– Мамочка? – возопил сторож. – Что за чушь ты несешь, черт бы тебя подрал?

Женщина с силой оттолкнула сторожа. Он так плохо удерживал равновесие, что отступил на несколько шагов, ударился спиной о стену и медленно сполз по ней, хлопнувшись задницей о тротуар.

– Мне надо было раньше сообразить! – заорала женщина. – Значит, ты притащил меня к своей жене?

– Да не женат я! – ругался сторож. – И парень этот не мой!

– Да послужит он тебе утешением, если ты говоришь правду. – ядовито сказала женщина, – но ты лучше позволь ему помочь тебе взобраться по лестнице. Мамочка‑то ждет. – И она пошла прочь.

– А как же мои сорок гильдеров! – жалобно завопил сторож, уже заранее зная ответ.

Женщина сделала непристойный жест и растаяла в ночи.

– Ах ты паршивый недоносок! – прорычал сторож.

– Мне надо было поговорить с вами наедине, – ответил Боб.

– Да кто ты такой, негодяй? И кто твоя мать?

– Вот это‑то я и хочу выяснить, – ответил Боб. – Я тот ребенок, которого вы нашли в туалете и принесли домой. Три года назад.