Когда минуло девять лет с момента моего появления в ученической башне, поединки стали смешанными, и вместо одного противника у меня появилось сперва двое. Затем учеников стали приводить по трое. То просто более старшего, а то и вовсе солидного возраста, который угадывался лишь по морщинкам вокруг глаз и более плавной, чем у обычных учеников, манере перемещаться. Это были очень серьезные противники. С совершенно разными навыками, воистину потрясающими рефлексами, очень и очень немалым опытом схваток и самым причудливым оружием, какое только можно вообразить.

К тому моменту я уже беззастенчиво пользоваться всеми нитями, которые Тизар сумел вытащить из стен и приспособить под наши нужды. Это не раз спасало меня от увечий. Позволяло подниматься на ноги даже после грубых ошибок. И лишь от боли они не помогали избавиться ни мне, ни, тем более, соперникам. А поскольку среди теней традиционно приветствовалась тишина во время поединков, то каждый из нас скрипел зубам и катался по полу преимущественно молча.

Наконец, пришел день, когда ученики перестали приходить в тренировочный зал совсем, а я, к своему немалому удивлению, смог выдержать все пять поединков с учителем и как минимум три из них завершить безоговорочной победой.

Когда это произошло впервые, мастер Зен нахмурился и молча ушел.

Когда у меня получилось повторить и даже улучшить свой результат, недовольная складочка на его лбу разгладилась.

А в тот день, когда я смог выдержать бой в полную силу и уложить мастера Зена на обе лопатки все пять раз из тех пяти, что мы традиционно проводили, он озадаченно хмыкнул. После чего достал со стойки еще один подаренный Тизаром артефакт, своими глазами убедился, что в моей ауре нет посторонних включений. Удовлетворенно кивнул, признав, что даже без магии я сравнялся с ним по мастерству. А когда я, тяжело дыша, почтительно поклонился, он совершенно бесстрастно сообщил:

– Твое обучение закончено.

Тизар пришел за мной в тот же день. Буквально через час после того, как я, ошеломленный фразой учителя, вернулся в свою комнату. Выглядел маг при этом озабоченным до крайности, а мне буквально с порога вручил стопку одежды и сухо произнес:

– Собирайся. Император желает тебя видеть.

К столь резким переменам в жизни я оказался не готов, но на осмысление происходящего мне подарили всего пару минут, в течение которых я торопливо влезал в непривычную одежду: бархатный камзол, отличной выделки брюки, тонкую рубашку и высокие сапоги на толстой подошве. Судя по отсутствию шапки, перчаток и мехового пальто, в цивилизованном мире сейчас царила ранняя осень или же позднее лето. Сравнительно теплое, но уже с дождями, иначе в высоких голенищах и толстой подошве не было бы смысла. Но, честное слово, все это вызывало гораздо больше недоумения, чем заявление мастера Зена, что мы больше с ним не увидимся.

В какой-то миг я поймал себя на мысли, что не хочу покидать ставшую мне родной комнату. Тем более вот так, с лету, не успев ни попрощаться, ни поблагодарить сурового мастера за науку. Единственное, что мне позволил сделать Тизар, это взять со стола перо и лист бумаги, чтобы написать учителю несколько самонадеянное «до встречи», после чего маг одним движением открыл индивидуальный портал и без особых церемоний вытолкал меня вон.

Портал, как и следовало ожидать, привел нас прямиком в императорский дворец. В один из глухих уголков, которых в этом огромном, роскошно убранном и полном запутанных коридоров здании имелось немало. Пока я шел за Тизаром, то безошибочно узнавал все эти повороты, закутки, переходы, залы, оранжереи и даже гобелены на стенах! Да что гобелены? Я мог с точностью до миллиметра указать, в каком месте и под какой портьерой начинаются или заканчиваются тайные ходы! Просто потому, что на протяжении нескольких лет часами гулял в этом самом, правда виртуальном, дворце и успел запомнить в нем каждую трещинку!

Именно тогда, проходя мимо десятков дверей, многочисленных слуг в одинаковых сине-белых ливреях, не менее многочисленных стражников в красно-черных мундирах и изысканно одетых людей, лица многих из которых я тоже не раз видел, мне вдруг стало понятно, какую гигантскую работу проделал человек, создавший волшебную шкатулку.