|
Понимаете, реальность бесконечно проще и нелепее, чем рассказы о ней. Господа, мы с вами окунулись в аллегорию. Что же вы вынесли из неё? Как вы объясните ту случайность, что заставила мистера Арбора, раздражённого этим безрассудным пари людей, которые не в состоянии оплатить проигрыш, броситься из Колокольни в дом Франьо, дабы лично потребовать возвращения долгов племянника?
Сэр Джон рассеянно надел шляпу. Ну… — протянул он, избегая смотреть на Гаррика. Лорд Брэндон распахнул дверь. Он молчал. Лицо его выражало лишь презрение. — Грязная крыса! — что-то в этом роде пробормотал Джулиан Арбор. В темнеющую комнату вошёл констебль и направился к Гаррику. Нервы последнего были на пределе; он сполз на пол, и Бенколену показалось, что послышался стон. Француз заговорил мягко: — Не следует никому из нас думать, что он дьявол. Мертон так считал, ведь он был способен принимать любой облик, как Сатана, появлявшийся на шабаше ведьм в образе козла (вот истинное значение его статуэтки)… Раньше мы — люди старой закалки — считали, что есть на свете вера, честь, преданность. Но мы больше в них не верим, сэр Джон. Мы увидели, какова жизнь и какова молодость. Это наша последняя иллюзия, подобно тому, как преображение было последней иллюзией Мертона… Мы больше не верим, сэр Джон… В комнате совсем стемнело. Все вышли, кроме Мадлен Ландерворн. Она нагнулась над человеком, распростёртым на полу, и глаза её наполнились слезами. — Билли, — повторяла она, — я не верю им. Я не верю им! |
