Она решительно постучала согнутым пальцем по ставне.

Почти тотчас же изнутри послышался мужской голос:

– Кто там?

Лисандра не ответила. Чутко прислушиваясь к тому, что происходило в мансарде, она ждала. Опыт показывал, что мало кто из людей, преодолев природное любопытство, сможет не выглянуть и не попытается узнать кто, собственно, стучится в его окно.

Ага, вот он подходит к окну, открывает задвижку...

С протяжным скрипом ставни открылись.

– Ты кто?

Лисандра не ответила.

– Да входи, чего там!

Удача!

Приготовившись показать клыки, она скользнула в мансарду, и вдруг остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену.

В руках у юноши, который открыл ей окно, был изящный серебряный топорик. И глаза у него были умные. Казалось, он знает, кто перед ним и готов дать отпор в любую секунду.

Ничего, ничего... Главное, он открыл окно и пригласил ее внутрь. Теперь можно попытаться что‑нибудь придумать, теперь все зависит от ее хитрости.

– О, – сказала она. – Этот топор! Вы не могли бы его... положить куда‑нибудь. Или вы боитесь, меня, заблудившуюся в этом ужасном, ночном городе девушку?

Юноша покачал головой, словно бы стряхивая попавшую на лицо невидимую паутину, но топорик из руки не выпустил.

– Как вы попали на крышу?

– Просто, по пожарной лестнице. Там, на улице, эти ужасные всадники...

– Лжете. У этого дома нет пожарной лестницы.

Лицо юноши словно бы отвердело, в глазах мелькнуло подозрение. Еще немного и оно перерастет в уверенность. Ей надо было немедленно что‑то предпринять.

Бросившись на стоявшую возле окна тахту, она закрыла лицо руками, стараясь чтобы ее поза выражала крайнее отчаяние.

– Да, вы правы, – выдержав некоторую паузу, сказала она. – Лестницы у этого дома нет. Но все же... Это жуткая, таинственная история... как я очутилась на крыше, что со мной произошло...

Она рассчитывала, что после этих слов юноша подойдет к ней поближе, но он лишь сжал топорик покрепче, и ни сделал в ее сторону и шага.

Это было плохо, очень плохо. Конечно, она могла, понадеявшись на быстроту и неожиданность нападения, бросится на него прямо сейчас, но рисковать не хотела. Пока не хотела. Не в таком отчаянном положении она находилась, чтобы рисковать. Кроме того, этот парень держал топорик уж больно уверенно. А рана нанесенная серебром могла затягиваться долго и болезненно, может быть десятки лет. Так стоило ли так рисковать ради одного насыщения? Нет, не стоило.

– И все же... ?

– Все объясняется очень просто, – она оторвала руки от лица и коротко рассмеялась. – Конечно, я попала на крышу не по пожарной лестнице. Я попала на нее через окно. Знаете ли, у меня тут живет дружок... И как бы вам сказать... короче, его супруга вернулась слишком рано. Мне пришлось уйти. Всего‑то...

Он несколько расслабился, но топорик из руки не выпустил.

– Ах, этот красавчик Сенк. Вот бы никогда не подумал, что он способен на такие безумства. Гляди‑ка...

– Еще как способен, – пробормотала она и захихикала.

Парень тоже улыбнулся и сев на большую, двуспальную, занимавшую почти весь дальний от окна угол кровать, положил топорик на колени.

Уже что‑то! Теперь нужно его заставить про этот топорик забыть.

Придав своему лицу озабоченное выражение, Лисандра встала.

– Ну ладно. Где я могу привести себя в порядок?

– Там! – не сделав даже попытки встать, он махнул рукой в сторону ширмы, закрывавшей один из углов мансарды.

– Мило, очень мило, – промурлыкала Лисандра и поспешила за ширму.

За ней стоял допотопный рукомойник. Побренчав им, послушав как вода стекает в стоявшее под ним ведро, Лисандра осторожно провела мокрыми ладонями по лицу.