А их, соседей, понять просто. У них свои дела. Им нужно жить, растить детей, зарабатывать деньги. До тех кто живет рядом им и дела нет. Даже, если рядом живет очень странная личность. А вампирша наверняка, должна им казаться странной. Взять хотя бы то, что из дома она выходит только с наступлением темноты.

Нет, зря он на них так напустился. Это все равно, что пытаться обвинить весь город в том, что в нем жил черный маг.

Полдень уже миновал, наступили самые жаркие часы суток. Улица как вымерла, поскольку все попрятались по домам, в прохладу и тень, впали в дремоту, на тенистых, обдуваемых ветерком верандах. А он стоял возле дома вампирши и чутко, словно доктор у постели спящего больного, вслушивался в его зловещую тишину и все никак не мог от него уйти, словно бы надеясь заключить с ним некий сговор, по которому дом позволит ему добраться до вампирши, да так, чтобы не скрипнуло окно, дверь, не подвернулась не вовремя под локоть хрупкая ваза, из тех что обычно непонятно зачем стоят возле стен. Это было важно, это было нужно, всегда во время его охоты наступал такой момент, когда он словно бы сговаривался с домом, в котором жила его добыча. И ему это почти удалось, он почувствовал как дом словно бы шевельнулся, пробуждаясь, отвечая ему, пытаясь распознать его, вникнуть в то, что он предлагал...

Но тут все кончилось, потому что вампирша шевельнулась в своем гробу и дом замер, вытянулся в струнку, разорвав тонкий, едва возникший между ними контакт. Хантер тоже замер, словно превратившись в статую, надеясь – все обойдется и потом, когда добыча успокоится, можно будет начать все сначала, но нет, не обошлось. Потому, что вампирша спала некрепко, можно сказать, почти не спала. Охотник знал это теперь совершенно точно. А значит и не уснет. И нечего ждать, надо уходить, чтобы ее не спугнуть. Конечно, пока светит солнце, из дома она выйти не сможет, но потом...

Надо было поторопиться, надо было найти кол еще до захода солнца. В противном случае охота становилась довольно опасной, даже чертовски опасной.

Подумав об этом, Хантер круто развернулся и зашагал от дома вампирши прочь.

Да, все правильно, надо как можно скорее раздобыть кол, и не какой нибудь, а именно осиновый.

И времени у него оставалось не так уж и много. Теперь, когда город очистился от паутины черного мага, ходить по нему стало гораздо легче. Правда, охотник не имел ни малейшего представления о том, где находится лавка торговца магическими предметами. Как правило, такая лавочка была на какой‑нибудь незаметной улице, имела крохотную, полинявшую от времени вывеску и посещали ее только те, кто действительно нуждался в продававшихся в ней предметах. Вывод: спрашивать о ней у случайных прохожих смысла не имело – только потеряешь время. Надо действовать по‑другому.

Теперь Хантер действовал словно ищейка. Он, чутко вглядываясь во все нити судьбы которые ему по дороге попадались, анализируя их, перебирая, неутомимо отыскивал ту, которая ему была нужна. Вот нить озабоченной тем, где бы достать свежей спаржи, домохозяйки. Вот бледная, малахитовая нить пьянчужки, который бредет неизвестно куда, от бара к бару, ведомый лишь своей никак не желающей исчезать, изматывающей жаждой. Правда, судя по беловатому оттенку, деньги у этого пьяницы еще оставались. Но это ненадолго. Вот попалась горохового цвета нить карманного воришки. Некоторое время она переплеталась с нитью домашней хозяйки, но та, видимо проявила бдительность, и гороховая нить, стала переплетаться с нитью пьянчужки. Обе нити свернули в ближайший переулок, который должна был вывести к очередному бару. Стало быть, к бару, белый оттенок из нити пьянчужки исчезнет напрочь.

Впрочем, это его сугубо личные проблемы.