– Иди с миром. – Тай Вэй встал и похлопал Цзян Я по плечу. – Не преследуй его. Тебе не стать его противником на том свете.

– Что ты имеешь в виду? – Цзян Я оцепенел, а в глазах промелькнула паника.

Тай Вэй смотрел на него сверху вниз, а его лицо, казалось, выражало и отвращение, и жалость.

– Ты определенно не читал решение суда.

С этими словами он открыл дверь и вышел.

* * *

До самой смерти Цзян Я не обращал внимания на то, что полиция не использовала фалангу пальца в качестве улики.

Причина заключалась в том, что у трупа мужчины в бассейне кабинки все пять пальцев правой руки были целы.

Было установлено, что фаланга пальца принадлежит Фан Му, однако экспертиза показала, что ДНК трупа ему не соответствует. Поскольку череп был раздроблен, а тело обезображено, до момента возбуждения уголовного дела полиция так и не установила настоящую личность покойного, чье тело находилось в растворе формалина. Ввиду этого в обвинительном акте и судебном решении имя седьмой жертвы было заменено на «Неизвестный».

Для суда это не имело значения: даже если личность погибшего не установлена, Цзян Я по-прежнему признавался виновным в умышленных убийствах.

Но для живых это было важнее всего.

«Где Фан Му? Неужели он все еще в мире людей?»

* * *

Для Ми Нань поиски Фан Му стали единственным делом, которому она собиралась посвятить всю оставшуюся жизнь. Однако, как она ни старалась, все было тщетно. Казалось, он окончательно исчез в воздухе, как пылинка.

Однако его имя осталось в памяти города C. навечно. После казни Цзян Я полиция исполнила последнюю волю Фан Му и сообщила общественности достоверную информацию об обстоятельствах этого дела. Люди были потрясены преступлениями Цзян Я, но в то же время узнали, что нашелся такой полицейский, который ради того, чтобы полностью погасить «Огни города», не побрезговал взять на себя запятнанное имя убийцы – и даже добровольно отдал свою жизнь в обмен на доказательства.

Кажется, люди поняли, что, как бы грешен ни был город, всегда найдется тот, кто готов простить и пожертвовать жизнью ради восстановления в нем безмятежного спокойствия. В период, когда каждый превратился в орудие убийства, имя Фан Му стало легендой. Он олицетворял собой доспехи, что первыми сбросили, улыбку, что первой расцвела, и руки, что первыми протянули.

Насилие, безусловно, сильно, но куда бо́льшую силу имеют смелость и взаимное прощение.

В дни его отсутствия теплое солнце не скупясь озаряло весь город.

* * *

Время летело, месяцы сменяли друг друга.

Почти год спустя местонахождение Фан Му по-прежнему оставалось тайной. Все понимали, что пора проститься с этим человеком. «Если б он был жив, то давно к нам вернулся бы», – именно так Тай Вэй убеждал Ми Нань.

Но та лишь улыбалась. Она неизменно считала, что Фан Му по-прежнему тихо живет в каком-то уголке этого мира – по-прежнему мрачен, по-прежнему одинок и по-прежнему подмечает все зло и при этом хранит в своем сердце желание творить добро.

«У тебя наверняка есть причина, по которой ты не хочешь появляться снова. Но, какой бы она ни была, ты должен быть в порядке. Должен».

* * *

Осень в городе C. – самое приятное время года. Нет ни весеннего беспокойства, ни летнего зноя, ни зимнего холода. Есть только высокое голубое небо, теплый ветерок и безмятежные и радостные улыбки. В такую погоду даже ездить по делам весьма приятно.

Ми Нань выехала со двора Городского департамента и размышляла, как лучше проехать к скоростному шоссе, когда в поле зрения попала Площадь героев, расположенная напротив. Ее сердце сжалось, и она изменила маршрут.