Трещат рёбра, и воздух вылетает из моих лёгких, когда тяжёлая раскалённая лапа опускается мне на грудь. Капнувшая слюна шипит на моей щеке.

Как близко я вижу зубы этой твари. В лицо пышет пеклом, будто в духовку заглянул.

А я улыбаюсь…

— Де-е-еве-е-ерь! — Эвелина кидается к своему посоху, — Я сейчас!

Не торопись, любовь моя.

Через секунду в тоннеле повисла тишина. Слышно только удивлённое сопение «уголька»… когда на его лапе замкнулся браслет.

Время тянулось невообразимо медленно. Кожа на моей груди уже дымится под лапами твари, я чувствую, что моя плоть проваривается до костей.

Через миг «уголёк» с душераздирающим визгом отлетает от меня, совершая невероятный кульбит до самого потолка.

Казалось, гравитация уже неподвластна монстру. Он носится по стенам, оставляя глубокие дымящиеся зарубины. Кувыркаясь и извиваясь, пытается отгрызть себе лапу, где браслет будто врос в его конечность.

Пар, будто от древнего паровоза, уже заполняет всё вокруг. «Уголёк» с жалкими визгами уносится за поворот…

— Хана импланту, — шепчу я, улыбнувшись.

Стоны монстра, эхом разлетающиеся по туннелю, внезапно оборвались громким хлопком. Своды посветлели от яркого зарева, а потом всё вокруг постепенно стало погружаться во тьму.

Не сразу я понял, что это особая темнота — силуэты Хромого и Эвелины, склонившихся надо мной, тоже меркли. Как-то неожиданно до меня дошло, что раны слишком уж серьёзные…

Я почувствовал, как мне разлепили губы, вкладывая таблетку. Нежные руки растирали грудь, касались сломанной руки.

Эвелина, моя Эвелина. Моё ненаглядное сокровище, ради которой я готов сокрушить все силы тьмы, сочащиеся в этот мир через Пробоину.

Моя любовь…

Что?

Любовь?!

Я распахнул глаза и резко вдохнул, а потом согнулся от боли в рёбрах.

— Тихо, деверь, ещё не срослись кости, — послышался усталый голос чернолунницы.

— Какого хрена? — только и вырвалось у меня.

Ощущение было, будто мне все энергетические внутренности через мясорубку прокрутили. Чакры, энергопотоки… а, всё в чёртову Пробоину, всё в фарш превратилось.

Я сел, опираясь на правую руку, затряс головой. Огляделся.

Хромой стоял будто бы на стрёме, целясь из пистолета в ту сторону туннеля, где пропал «уголёк». Он кивнул мне, улыбнувшись, а потом испуганными глазами уставился на своё оружие — шкет забыл, что спёр его у меня.

— Это если мы с каждым «угольком» так будем… — устало вздохнула Эвелина, утирая пот со лба.

Чернолунница сидела со мной рядом и держала на руках посох. Только теперь её оружие стало короче — кончик, который был усилен синим «нэрусом», отсутствовал, отгорев от касания к «угольку».

Сама Эвелина была до того ужасно бледной, что чуть не светилась в полумраке. Глаза запали, скулы резко очертились, будто кожа высохла и натянулась.

— Это ты? — спросил я, пытаясь настроиться на осмотр своего энергетического контура, — Твои проделки?

У меня в сердце зияла пустота, и мне хотелось самое малое броситься куда-нибудь в пещеру, чтобы погибнуть в лапах очередного монстра. Я словно потерял любовь всей своей жизни, и жить больше незачем…

Да твою псину, Тим! Соберись, тряпка.

Эвелине, судя по её виду, эта магия далась ой как нелегко. Она виновато кивнула:

— У меня не было выбора, привратник.

Я ничего не ответил, только стиснул зубы от злости. Да оно всё понятно, но хотелось тоже устроить какой-нибудь скандал.