Вместо ответа Афанасий снял с шеи знак, обернул вокруг него тесёмки, а потом вложил мне в карман.

В горле пересохло, ноги слегка подгибались под двойным весом, но я быстро взял себя в руки. Да, присутствие Одержимого внутри нравилось мне всё меньше и меньше.

— А Иные? — спросил я.

— Незримая являет нам свою волю, и воля эта, что волна… — тут священник перехватил мой взгляд, задумчиво поскрёб бороду, — Прости меня, Незримая, но для паствы своей должен подбирать слова понятные. Представь крупную рыбину в пруду, сын мой…

— И?

— Она плывёт и одним своим присутствием вызывает движение всей живности. Кто-то боится её клыков, а кто-то перехватывает шуганную мелочь, а кого-то и просто сносит волной… Я говорю, что Страшный Суд уже начался, и движение Незримой вызывает изменения во всех мирах.

— Ну так Иные-то кто?

— Предвестники… Границы между мирами истончаются, рвутся. Нечистые легионы вторгаются в них, и заставляют миры защищаться. Каждый мир хочет предстать перед Незримой праведным.

— Ох, отец Афанасий, — я потёр лоб, а потом, плюнув на всё, выдал, — Я — Иной!

— Знаю, сын мой, — священник кивнул на удивление спокойно, а вот Хромой охнул, пронзив меня завидующим взглядом.

— Никакая Незримая меня сюда не выгоняла. С орбиты бомбу скинули, и я сжёг себе имплант, пытаясь передать весточку. А оказался здесь…

— Пути Незримой — незримы для нас, простых смертных. Вот скажи мне, Предтеча, ты наверняка воином был в своём мире?

— Ну? — спросил я, пропустив Предтечу мимо ушей.

— Если вдруг появляется захватчик, то какой государь мудрее? Тот, что будет ждать его у себя, или тот, что пошлёт войско в помощь соседу, на которого уже напали?

Я поджал губы. Говорить священнику, что в нашем мире давно остались только два воюющих блока, я не стал, но теперь всё стало более-менее ясно.

Незримая где-то там идёт по мирам, и нехило так шугает всю нечисть. Те в свою очередь продавливают границы между мирами, несутся куда глаза глядят. А миры, которые ещё не затронуло всё это, посылают помощь навстречу, чтобы стать заслоном.

— То, что ты оказался в нашем мире, Предтеча — это не совпадение.

Я кивнул, сам думая о той сволочи, что закинула меня сюда. Просто из рассуждений старика выходило, что это не обязательно богиня Незримая.

Со вздохом я сказал:

— Всё замечательно, но вы-то зачем пытались прибить меня?

Афанасий уставился на свои руки, проверяя, не дрожат ли они.

— Мир, в котором сталкиваются великие силы, открывает души для воинов. Но в открытую душу может попасть не только свет, но и тьма… Прости, брат, но теперь я рад, что предчувствия обманули нас с Избранницей.

Наверное, в этот момент я должен был ободряюще улыбнуться старику. Ага, и всё простить, и обняться.

Щаз-з-з…

— Откуда же взялись эти предчувствия? — спросил я.

«Ты бы лучше к своим предчувствиям прислушался, Иной», — прозвучал в голове недовольный голос, обрывая нашу беседу.

Я встал как вкопанный, уставился в очередную тёмную арку впереди. Мы как раз вышли ближе к окраине города, и улицы здесь были уже гораздо пустыннее. Многие фонари не светили, а в стороне вообще виднелись покосившиеся здания.

Не в этой ли части города произошло разрушение из-за обвалов в каткамобах?

— Что? Что случилось, Предтеча?! — старик попытался схватиться за оберег, но потом вспомнил, что отдал его мне, — Осталось идти немного совсем.

Я поднял руку, чтобы не отвлекали.