Изменить размер шрифта - +
Но пока что я видел этот мир таким, какой он есть: Пробоина, Луны на небе и связанные с ними Вертуны на земле, государства с обычными людьми и магами…

И вот от этих последних было больше всего проблем. Заговоры, войны, амбиции — всё это грозило окружающим гораздо больше, чем абстрактная богиня, грядущая в необозримом будущем.

Словно в подтверждение моих слов, отец Афанасий сказал:

— Воистину живём мы в Последние Времена.

Я вздохнул. Покажите мне поколение, которое думает, что оно не живёт в особое время…

Чернолунники всё же охотно разговорились. Оказалось, что Серые Хранители — это вроде внутренних жандармов. Церковь старательно боролась с инакомыслием в своих рядах, используя при этом не совсем демократичные средства.

Что-то вроде тайной инквизиции, и попадись мои новые друзья им в руки, судьба у них была бы незавидной. Всё осложнялось тем, что чернолунник никогда не знал, кто среди его братьев — Серый Хранитель.

Я поджал губы, искренне удивляясь местным нравам. Они тут вообще, без заговоров жить могут, или как?

— А в чём ваши взгляды расходятся? — всё же спросил я, — Это от Серых Хранителей вы прячете ту пробирку?

— Что? — Эвелина вздрогнула.

— Это ведь пробирку вы называете «знамением»?

Тут же Избранница замерла, а потом закрутилась, охлопывая себя по телу, будто что-то искала:

— «Знамение»! Да как же я могла забыть… Я ведь…

На меня хлынул поток дикой паники. Хромой завертел головой из стороны в сторону, щёлкнул предохранителем — круглые, испуганные глаза мальчишки ярко блестели в пирусных огнях.

— Не беспокойся, дочь моя, оно у меня, — Афанасий покачал мешочком, потом передал его Избраннице.

Мне пришлось шагнуть к Хромому и накрыть ладонью ствол пистолета. По-хорошему, отобрать бы у пацана оружие, но я пока не считал нужным. Поток волнения схлынул, и под моим взглядом мальчишка успокоился, опять поставив оружие на предохранитель.

— Откуда ты знаешь о пробирке? — Эвелина вдруг развернулась и выставила перед моим лицом красный кончик посоха, обдав нестерпимым жаром.

Я уже даже и забыл выкрутасы Избранницы. Отобрать бы посох да отшлёпать, но мне вдруг стало не до этого. Накатила такая волна ярости, что, стиснув зубы, я выкинул руку к стене, чтобы схватиться за что попало.

— Ах ты, жжёный пёс! — тяжело дыша, я сверлил Эвелину уничтожающим взглядом.

Энергия внутри завихрилась, и я вдруг снова ощутил то, что помогло мне в тогда подворотне отвернуть пули от мальчишки. Красный кончик посоха впереди стал словно частью меня, я остро почуял настроенный грамотным магом пирус.

Ну да, этот посох был довольно занятной штукой, и с широким набором всяких полезных плюшек, а управление им осуществлялось через ту самую магию духа, которая была неподвластна большинству в этом мире. Правда, магия постепенно разряжалась, и посох следовало снова напитывать энергией от Луны или от Вертуна.

Я ощерился, и вдруг толкнул пирус силой мысли, направив в него пучок псионики. Совсем небольшой, блок в чакре не позволял мне многого.

Эвелина попыталась удержать посох, вдруг заживший своей жизнью. Девушка упёрлась, но палка, выгнувшись, толкнула хозяйку, заставляя упасть на пятую точку.

Тут же позади подскочил священник, опустил руки на плечи Избранницы, то ли пытаясь её успокоить, то ли оттащить:

— Тихо, тихо, дети мои! Эвелина, это я сказал ему…

Некоторое время мы пребывали в изумлении.

Я от того, что наконец-то понял — мне позволено влиять на пирусные предметы. Будь то пуля, или вот этот вот посох с магическими навершиями.

Эвелина же удивлённо смотрела на ставшее вдруг непослушным оружие…

— Нам всем следует успокоиться.

Быстрый переход