— Твою мать, — я встал на коленки, отряхиваясь и покашливая.

Пыль забивала нос и рот, и пришлось закрыть лицо рукавом. Ничего не было видно.

— Что… Что это было? — жалобный голос Хромого раздался откуда-то из-за спины Эвелины.

Видимо, он пытался закрыть Избранницу, но из-за своих габаритов только и смог, что просто обнять её.

— Мне кажется, это дом развалился, из которого мы вышли, — сказал я, оглянувшись в пыльную темноту.

— Странно, — послышался голос Афанасия, которого не было видно из-за пыли, — Мы ведь молились…

Я посмотрел наверх. Потолок над нами опустился едва ли не на полметра, остановившись как раз в том месте, где мои пальцы размозжили поддерживающую балку.

— Наши братья все вышли? — забеспокоилась Эвелина.

Священник уверенно кивнул, указав пальцем вперёд. Я старательно туда посмотрел, но не увидел ничего, кроме пыли.

Афанасий продолжал:

— Вот там уже нет пируса. Все группы ушли в боковые проходы, оставив этот нам.

Тут, почувствовав неладное, я вскинулся и завыл, загремев затылком о ставший низким потолок. Сплёвывая кровь от прикушенного языка, я ухватил Эвелину и Хромого за рясы:

— Давайте, давайте, если не хотеть пса горелого!

— Убери ру… — начала было Эвелина, но тут по тоннелям раздался вой.

***

Началось…

Я чуял каждой клеточкой организма завихрения энергии. Где-то внизу жалкие останки Злого Вертуна в катакомбах расширялись из последних сил… И давление стихии огня стало нарастать, пробиваясь прямо сквозь камни и грунт.

Остальные ничего не ощущали, кроме тревоги, а я прекрасно видел алые потоки магии, проходящие сквозь тоннель. Они заплетались и распрямлялись, словно готовясь к грядущему.

Зато все слышали истошное рычание и вой «угольков», которые явно были уже в этих катакомбах. Уж не знаю, насколько хорошо чернолунники их изучили, но доверять я привык только самому себе.

— Быстрее, быстрее! — я шлёпнул Эвелину сзади, подгоняя.

— Руку убери, деверь безмозглый, — огрызнулась та, но времени на разборки у нас не было.

Неожиданно мы вломились в колючие заросли, запутавшись в ветвях и паутине. Остальные закряхтели рядом, охая и ахая, но никак не могли пробиться вперёд. Я зарычал, выхватив кинжал, и стал продираться через плотные кусты, впивающиеся в кожу огромными шипами.

Кто додумался посадить здесь шиповник, твою мать?! Заговорщики недоделаннные

— Чернолунники вы хреновы, хоть такую-то мелочь можно было предусмотреть?! — процедил я сквозь зубы.

— Мы подумали, что никто не полезет в колючие кусты, — где-то позади ворчал Афанасий.

Они вполне успешно пробирались по проходу, который я прорубал ценой своей подранной рясы.

Через миг кромешная темнота сменилась ярким красным светом. Споткнувшись о корневище, я вывалился на траву, перевернулся на спину… и уставился в небо, очерченное контурами деревьев.

Небо было багровым, словно насыщенным кровью, и в центре торчала чёрная Пробоина… Бесформенной кляксой она смотрела и словно насмехалась над нашими попытками сбежать от неизбежного.

Глава 18. Волочащийся

Секунда на осознание того, что мы выбрались. Ещё секунда — на то, чтобы догадаться о новых проблемах. И ещё секунда…

— Помолимся, дочь моя, — услышал я голос отца Афанасия и его кряхтение в поломанных ветках, — Мы выбрались, теперь надо просить Незримую довести нас до конца пути.