Меня задело, что она не пригласила меня на столь важный совет, но я постарался не замечать этого.

– Дети, – выдохнул я. – Крестьяне не привели своих детей…

– И что? Может, им надоело, что Брасти учит их новым ругательствам.

– Ваши дозорные, – продолжил я, показав на двух плащеносцев, стоящих неподалеку. – Вы сказали, что на пятьдесят миль вокруг они не обнаружили ни одного бойца из войска Трин.

Швея мерзко ухмыльнулась.

– Эта мелкая сучка мнит себя волчицей, но она знает, что не стоит нападать на нас здесь. Мы ее уже не раз кусали за пятки. Они не нападут, если не захотят увидеть горы трупов со своей стороны.

– Святые угодники! Неужели вы не понимаете? В этом и дело. Жители деревни нас предали!

Швея скисла.

– Следи за языком, сынок. Я знаю жителей Фана уже двадцать лет. Они на нашей стороне.

– И все эти годы они оставляли детей в горах, когда никакой опасности не было?

Гнев на лице Швеи сменился подозрительностью – она оглянулась, а затем крикнула одному из мужчин, копавшихся в огороде:

– Эй ты, Крагтен! Чем занимаешься?

Мужчина средних лет с лысиной, обрамленной пушком пегих волос, и короткой бородкой проворчал:

– Чем-чем, вердену окучиваю.

Швея подошла к нему, доставая из-за пазухи кинжал.

– Чего это ты вдруг копаешься в земле, Крагтен, когда скоро нужно снимать урожай?

Мужчина поднялся, глаза его забегали, остальные крестьяне принялись нас окружать.

– Вы не собирались тут надолго задерживаться. Это наша деревня, черт побери, а не ваша. Нам нужно думать о своих семьях. Герцогиня Трин…

Левой рукой Швея схватила Крагтена за грудки.

– Каких глупостей ты натворил, Крагтен? Боишься Трин, эту восемнадцатилетнюю шлюху, которая легла в постель со своим дядей ради того, чтобы получить его войско и стать королевой? Попробуй предать меня, и я тебе покажу, кого нужно бояться!

Казалось, что Крагтен присмирел, но потом он вырвался из руки Швеи и заорал:

– У нас дети, черт вас побери! – повернулся и побежал на окраину деревни.

– Остановите его! – скомандовала Швея.

Потребовалось лишь пара мгновений, чтобы плащеносцы поймали Крагтена. Они притащили его назад – крестьянин упирался и испуганно кричал:

– Отпустите меня! Пожалуйста, пожалуйста, не надо! Если они увидят, что я говорю с вами, они убьют ее!

Швея наклонилась, чтобы посмотреть, что закапывал Крагтен на грядке. Я тоже подошел поближе.

– Тысяча чертей, – прорычала она, разглядывая смесь чернозема и желто-зеленого порошка.

– Что это?

– «Ночная мгла». Этот проклятый болван закапывал «ночную мглу»!

Я посмотрел на остальных крестьян – одни копались на огороде, а другие тащили от насоса полные ведра, вода переливалась через край.

– Только не вода! – закричал я, но, как только крестьяне увидели, что к ним бегут плащеносцы, они вылили содержимое ведер на свежевскопанные грядки.

– Слишком поздно, – вздохнула Швея, увидев, как от земли начал подниматься серо-черный дым, густой, как болотная вода.

Всего горсть этой смеси серы с желтохлопьями и одним лишь святым известно чем еще может создать такую густую дымовую завесу на сто ярдов вокруг, что вы не увидите собственную руку. А крестьяне закопали на огороде несколько ведер этой дряни.

Я повернулся к Швее.

– Где Алина?

– Пошла погулять, чтобы повидаться со своей чертовой лошадью, – ответила та, показывая, в каком направлении скрылась девочка.