— Что это с вашими руками?

— О, дорогая, — воскликнула девушка, — они в крови.

— Я расцарапала их о дерево, когда пыталась поймать шарф, — заикаясь, объяснила я.

Стирлинг, явно забавляясь, смотрел так, словно собирался рассказать им правду.

Девушка же, напротив, была само сочувствие.

— Вы приезжие? — спросила та, которую звали Люси. — Я уверена, вы живете не здесь, иначе мы бы вас знали.

— Мы остановились в гостинице «Фэлкон», — ответила я.

— Нора, — быстро вмешался Стирлинг, — у тебя идет кровь.

Он повернулся к девушке.

— Можно ей присесть на минутку?

— Конечно, — сказала девушка. — Конечно, и надо заняться вашей рукой. Люси может ее забинтовать. Не так ли, Люси?

— Разумеется, идемте со мной, — кротко ответила та.

Я попыталась возразить, потому что предпочла бы остаться и поговорить с девушкой, но напрасно.

Меж тем Стирлингу предложили присесть и налили чашку чая.

А я вместе с Люси направилась через лужайку к дому. По винтовой лестнице мы поднялись на площадку и оказались сразу перед несколькими дверьми. Люси постучала в одну из них, и нам разрешили войти. На спиртовой плитке стоял котел с горячей водой, рядом на стуле мирно дремала женщина средних лет в черном шелковом платье и с белым чепцом на густых, седеющих волосах. Это была домоправительница. Люси сообщила ей про шарф, а я показала руку.

— Ничего особенного, — сказала миссис Гли, — просто легкая царапина.

— Мисс Минта считает, что ее надо обмыть и перевязать.

Миссис Гли хмыкнула:

— Уж эта мисс Минта с ее «перевязать»! Всегда так. То птичка, которая не могла летать, потом эта собака, которая попала в капкан.

Мне очень не хотелось, чтобы меня сравнивали с птичкой и собакой, и потому сказала:

— В самом деле, ничего не нужно.

Однако миссис Гли не обратила на мои слова никакого внимания. Она уже налила горячую воду в миску, и пока я рассказывала, что мы ненадолго остановились в гостинице «Фэлкон» прежде, чем отправиться в Австралию, моя рука была обмыта и забинтована. Когда все было сделано, я поблагодарила миссис Гли и высказала опасение; что доставила им много хлопот.

— Никаких хлопот! — возразила она так, что сомнений не оставалось: да уж, хлопот предостаточно. Возможно, однако, у нее просто была такая манера разговаривать.

На лужайке Стирлинг болтал с Минтой, а леди Кэрдью внимала им с томным видом: Какая досада — это благодаря мне мы попали сюда, но самое интересное в нашем приключении досталось ему. О чем же они говорили в мое отсутствие?

— Вы должны выпить чашку чая, прежде чем уйдете, — предложила Минта.

Она стала наливать чай. Меня снова поразили ее доброта и изящество.

— Ваш спутник сказал мне, что недавно прибыл из Австралии и забирает вас туда, так как его отец назначен вашим опекуном. Вам с сахаром?

Мисс Минта передала чашку из китайского фарфора толщиной с яичную скорлупу. Пальцы у нее были длинные, белые, тонкие, один из них украшало кольцо с опалом.

— Как, должно быть, интересно — отправиться в Австралию, — сказала она.

— И жить в таком доме, как этот, тоже, — ответила я.

— Пожалуй, немного скучно, ведь я провела в нем всю свою жизнь. Вероятно, мы сможем понять, что он значит для нас, только если потеряем его.

— Но разве вы когда-нибудь сможете расстаться с этим чудесным местом?

— Разумеется, нет, — легко согласилась она.