Экран коммуникатора погас, и когда Хеджедусич взглянул на Леваконича, то увидел на лице того отражение собственного изумления. Как? Как манти могли раскопать, что происходит? И что же, чёрт побери, ему с этим делать?

— Точка поворота через семь минут, сэр, — произнёс Тобиас Райт, и Терехов кивнул.

Часть разведывательных беспилотников, двигавшихся перед эскадрой, отделились от строя и направились к станции "Эройка", чтобы держать её под наблюдением с близкого расстояния. "Гексапума" и её спутники ускорялись по направлению внутрь системы уже больше семнадцати минут. Начальная скорость упала почти до 2175 километров в секунду за то время, пока они не расстались с "Вулканом", но уже через семь минут они достигнут максимальной скорости в 7190 километров в секунду, и начнут тридцать четыре минуты и пятьдесят девять секунд торможения, что приведёт их к остановке относительно станции "Эройка" на расстоянии восемь миллионов километров от неё.

У адмирала Хеджедусича оставалось сорок три минуты на то, чтобы начать эвакуацию.

— Шкипер, думаете, он уступит? — тихо спросил Анстен Фитцджеральд с маленького экрана, расположенного у колена Терехова.

— Не знаю. Надеюсь на это.

— Он не выглядел слишком довольным такой перспективой, сэр, — заметил Фитцджеральд, и Терехов, к собственному удивлению, коротко и резко рассмеялся.

— Анстен, вы опять упражнялись в преуменьшениях с миз Зилвицкой, верно? — сказал он и пожал плечами. — Большую часть того, что он сказал, я ожидал услышать. Обычно адмиралами не становятся люди, привычные легко уступать. А эти корабли должны для любого адмирала любого флота Пограничья представлять собой воплощение мечты. Не говоря уже о том, что правительство Моники скорее всего имеет неприятную привычку расстреливать людей, которых считает виновными в трусости. Он фактически вынужден тянуть время как только может.

— А что, если он в последнюю минуту, выступит с заявлением о готовности подчиниться, капитан? — спросил Ван Дорт, с учётом обстоятельств тщательно соблюдавший военный этикет.

— Если это будет сопровождаться немедленным началом эвакуации, я дам ему отсрочку. Если нет, открою огонь.

Ван Дорт медленно кивнул и посмотрел на Терехова изменившимся взглядом, открыв для себя ту сторону капитана, с которой прежде не встречался. Он с самого начала не совершал ошибки, считая, что Терехов может отступиться от своего долга, каким бы суровым тот ни был. Но до сих пор не сознавал в полной мере, насколько же опасный убийца скрывается внутри его друга.

А вот Анстен Фитцджеральд удивлён не был. Он помнил Нунцио.

— Сэр! Сэр, манти только что перешли к торможению!

Хеджедусич вскинул голову, быстро прошёл к офицеру сделавшему объявление, и нагнулся через плечо лейтенанта, изучая его дисплей.

— Где точка останова при текущем уровне торможения?

— Примерно в восьми миллионах километров от нас, адмирал.

— Ах, вот значит как? — пробормотал Хеджедусич мягким тоном голодного хищника и повернулся к Леваконичу. Администратор "Технодайн" выглядел напряжённым и подавленным, но когда их взгляды встретились, оба они медленно улыбнулись.