Ударная волна от того места, где раньше высилась башня «Герб Ломброзо», ещё не успела опасть, когда две дюжины штурмовых шаттлов упали с неба Лэндинга. Восемь из них опустились над футбольным стадионом, и запустили ракеты точного наведения в смонтированные на верхнем ряду скамеек трёхствольники жандармерии, те самые, что держали под прицелом согнанных на стадион людей. Прецизионно выверенные удары огненных шаров превратили расчёты трёхствольников в обугленные ошмётки. После чего шаттлы направили вниз свои пушки и неподвижно зависли в ожидании.

Остальные пронеслись мимо, и из них, соскальзывая по антигравитационным тросам, высадились три роты Мантикорской Морской Пехоты в боевой броне.

Тут и там одиночные жандармы, выжившие после ракетного удара, с отвагой обречённости – или глупостью – открывали огонь по зависшим шаттлам или по спускающимся Морским Пехотинцам. Успеха они не добились. Пехотинцы спускались слишком быстро, чтобы стать лёгкой мишенью для паникующих от всего происходящего мужчин и женщин, к тому же у жандармов не было противовоздушного вооружения. Освободительный Фронт Мёбиуса никогда не располагал какими бы то ни было воздушными судами, поэтому на стадионе ни у кого из жандармов не было тяжёлого вооружения, а шаттлы были слишком хорошо защищены от их лёгкого стрелкового оружия.

Как очень скоро выяснили тюремщики, совсем по-другому обстояло дело с их собственной броней, которая не стоила ровным счётом ничего для тридцатимиллиметровых зарядов, вылетающих со скоростью нескольких тысяч метров в секунду из импульсных пушек шаттлов. Некоторые прожили немногим больше, чтобы обнаружить, что их пульсеры столь же бесполезны и против боевой брони высадившихся  Морских Пехотинцев.

Только небольшая группка из них сумела достаточно быстро бросить оружие и поднять руки, чтобы остаться в живых.

* * *

Хелен Зилвицкая стояла за спиной у коммодора Терехова, следя за изображением на главном дисплее, передаваемом с разведывательных платформ. Грибовидное облако пыли от кинетического удара только начало вздымалось в небо, когда приземлился первый Морской Пехотинец. Ветер ещё не успел его поколебать, когда весь стадионом оказался под контролем мантикорцев.

Ошеломительная скорость произошедшего оставила в ней чувство смутного изумления. Она была рядом с Тереховым, Льюисом и полковником Саймаком во время разработки ими «Зевса». Всё же в глубине души она надеялась, что Юкель достаточно умна, чтобы понять насколько безнадёжно её положение.

«Похоже отец был прав, утверждая, что никогда нельзя недооценивать человеческую глупость», – подумала она. – «Боже, надеюсь, что новости об этом разнесутся и наконец начнут проникать даже в головы солли! Если нам придётся продолжать убивать каждого из них...»

– Ну, – через мгновенье сказал Терехов, взгляд голубых глаз которого всё ещё был устремлён на дисплей, – полагаю, настал момент уточнить, остался ли в живых кто-нибудь из цепочки командования жандармерии, кто мог бы прислушаться к голосу разума.

Глава 32

Система Серафим

– Жаль, что мы понятия не имеем о чём пойдёт речь, – проворчала Маккензи Грэхем, запирая за собой дверь. Её с Индианой ожидал спуск по лестнице – лифт их жилого дома был снова неисправен – с шестого этажа. – Не нравится мне эта просьба об экстренной встрече.

– Ничего, очень скоро мы это узнаем, – заметил Индиана, бдительно осматриваясь вокруг.

Лестничные площадки были не слишком хорошо освещены, поэтому грабежи не были неслыханным делом даже внутри жилых комплексов. Особенно здесь, в старой части города, где сохранилось так много «​​исторических» зданий ещё с первых дней освоения Серафим.