– Ох, одну секунду, доктор Моника. На прошлой неделе я возил очень приятную пожилую женщину. Я показал ей фото Карлоса и рассказал, как вы заботились о нем, а она сказала мне, что знала вашу бабушку.

– Знала мою бабушку? – Моника смотрела на него с удивлением. – Она что-нибудь о ней рассказывала?

– Нет. Сказала только, что знала ее. – Тони открыл дверь. – Я вас задерживаю. Еще раз спасибо.

Он ушел. Монику так и подмывало побежать за ним вслед, но она сдержалась. «Позвоню ему позже, – подумала она. – Могла ли эта женщина знать мою бабку с отцовской стороны? Папа не имел представления, кто была его настоящая мать. Его усыновили люди, которым было тогда лет по сорок пять. Они умерли много лет назад, как и мамины родители. Папе и маме было бы сейчас по семьдесят пять. А будь живы их родители, им вообще было бы за сто. Если эта леди знала папиных приемных родителей, она сама должна быть очень старой. Тут какая-то ошибка».

До самого конца напряженного дня Монику не покидало навязчивое желание позвонить Тони и спросить, как звали старую женщину, утверждавшую, что она знала ее бабушку.

Сэмми поехал за ним и с помощью камеры сотового сфотографировал номерной знак автомобиля, а потом, воспользовавшись одним из своих контактов, узнал имя владельца – Дуглас Лэнгдон.

Когда Сэмми позвонил Лэнгдону на условленный номер сотового с требованием повысить оплату за убийство доктора Фаррел, то не признался, что знает его имя, поскольку хотел сначала обдумать следующий шаг. А раз Лэнгдон проигнорировал его требование, Сэмми уже понимал