Это был Скотт Альтерман.

Он стоял на тротуаре и явно ее ждал.

– Сейчас холодно, – сказал он. – Позволь, я помогу тебе надеть пальто. Ты красивая, Моника. Еще красивей, чем я помню.

Когда он попытался забрать у нее пальто, Моника потянула его к себе.

– Скотт, тебе следует кое-что понять. – От потрясения и смущения, вызванных его появлением, ее голос немного дрожал. – Мы не то чтобы закончили. Мы и не начинали. Ты выжил меня из Бостона. Из Нью-Йорка тебе меня не выжить.

Проехало такси с горящим огоньком. Она подняла руку, но попытка оказалась тщетной.

– Я подвезу тебя, Моника. Я на машине.

– Скотт, оставь меня в покое!

Моника повернулась и побежала прочь по улице, жалея, что в последнюю минуту надела туфли на высоких каблуках. Добравшись до Первой авеню, она бросила взгляд через плечо. Скотт не пытался ее преследовать. Он так и стоял там, засунув руки в карманы непромокаемого пальто, сшитого на заказ (в чем она не сомневалась). Его высокая прямая фигура освещалась уличным фонарем.

Через пять минут она поймала свободное такси, а в двадцать минут девятого поднималась в лифте в квартиру Райана на Уэст-Энд-авеню. Узнав от привратника, что доктор Дженнер с друзьями еще не уходили, Моника постаралась успокоиться, но никак не могла унять страх при мысли о том, что с ней станет теперь, когда вновь появился Скотт.

Жена Скотта, Джой, была ее лучшей подружкой с самого первого дня в детском саду. Они были как сестры. Будучи единственным ребенком в семье, Моника, которую часто вовлекали в семейную жизнь Джой, обрела чувство принадлежности к большой семье, что стало особенно важно после смерти матери, которую она потеряла десяти лет от роду.

Именно Джой постоянно навещала отца Моники в доме престарелых в Бостоне. «Они со Скоттом были с ним, когда он умирал, а я в это время сдавала последние экзамены, – вспоминала Моника. – Джой и Скотт помогли мне организовать похороны. Скотт, как юрист, занялся улаживанием папиных дел. Но почему, ради всего святого, он помешался на мне? Джой винит меня, но я ни единым взглядом его не поощряла – я это знаю.

Это напоминает ту старую шутку: “Моя жена сбежала с моим лучшим другом, и мне так его не хватает”. Скотт разрушил мою дружбу с Джой, и мне ужасно ее не хватает. А теперь, если он переберется в Нью-Йорк, чтобы быть поближе ко мне, что мне делать? Добиваться судебного запрета, если до этого дойдет?»

Внезапно Моника осознала, что медленный скрипучий лифт уже остановился на девятом этаже и дверь открылась. Она успела выйти, прежде чем дверь снова закрылась. «Повезло, что не уехала обратно вниз», – усмехнулась она. Изучая номера квартир, она решительно пыталась выкинуть Скотта из головы. Райан сказал ей, что живет в квартире 9Е. Сюда, решила она и повернула налево. Не успела она нажать на кнопку звонка, как дверь квартиры открылась. Радушная улыбка Райана Дженнера мгновенно улучшила ее настроение. Он не дослушал ее извинений.

– Я сам виноват, не взял номер твоего сотового. Не волнуйся. Я позвонил в ресторан, и мы перенесли бронирование на час.

Все, что он мог сказать еще, потонуло в бурных приветственных криках коллег из Джорджтауна. Вновь увидев их, Моника поняла, насколько ей до сих пор не хватало дружеского общения. «Восемь лет жизни, – думала она, обнимая друзей. – В те годы мы много трудились, но, конечно, и развлекались немало».

Она была близко знакома с двумя из восьми гостей, Натали Креймер и Дженин Уэстервелт. Дженин только что открыла частную практику пластического хирурга в округе Колумбия. Натали работала врачом «скорой помощи». «Я ведь не слишком знаю Райана, – подумала Моника, усаживаясь в кресло с бокалом вина.