— Уходим, — Вобла отшвырнула разряженный арбалет и нырнула в люк.

ПРОМЕТЕЙ

Спускаться оказалось весьма непросто: каменные уступы осыпались под пальцами, а носки ботинок так и норовили соскользнуть, из-за чего я ару раз стукнул Воблу по голове и заработал несколько изощрённых ругательств в свой адрес. Абсолютно не представлялось, как спускался Теодор с Павлушей в одной руке.

Все эти усилия отвлекали от неприятной мысли, что нас стало ещё на одного человека меньше. Чёрт возьми, если в начале путешествия мне хотелось придушить здорового долдона собственными руками, то теперь я почти жалел его. И смерть-то, честно говоря, получилась какой-то дурацкой, не имевшей ни малейшего смысла.

— Ещё раз наступишь на голову, — предупредила взбешённая Вобла, — и я тебя, нахуй оттуда сдёрну!

— Сколько ещё спускаться?

— Сколько нужно! — злобно отрезала она, а потом, на полтона ниже, добавила. — Я, блядь, откуда знаю? Первый раз идём этой дорогой.

Чёртова нога соскользнула и стукнула по чему-то твёрдому. Не успел я пробормотать очередное: «Извини», как лодыжка оказалась зажата в чём-то, типа клещей. Потом стены резко рванулись вверх, мелькнуло грязное лицо спутницы и я, почти сразу, шлёпнулся на содрогающуюся тёплую поверхность. Сверху спрыгнула Вобла и осклабилась:

— Обосрался, гадёныш?

— Чего уж там, — вздохнул я, поднимаясь на ноги. — продолжай в том же духе и точно обосрусь. Кстати, а тут похоже на настоящую преисподнюю.

— Точно, — согласился Теодор, пытающийся оттереть измазанные пальцы какой-то тряпицей. — Никогда здесь прежде не был.

— Откуда знал, куда лезть нужно?

— Казимир подсказал, — Вобла криво ухмыльнулась. — Услышал его голос в голове: «В полушарии — люк».

— Жарко тут, — внёс свою лепту Лаврентьев, — Вроде, как вулкан недалеко извергается. Мы, когда в Исландии были, видели нечто похожее.

Ну, разве что похожее. Над нами нависали багровые, пышущие жаром, облака. В их разбухших телах мелькали ветвящиеся разряды синих молний. Со всех сторон я видел лишь горы красного и оранжевого цвета, напоминающие клыки в пасти невероятной акулы. Некоторые скалы точно пульсировали жаром, словно внутри них таилось скрытое пламя. Чуть дальше равнину между гор рассекала широкая трещина, над которой воздух дрожал и сворачивался небольшими жёлтыми торнадо. То ли из недр самой земли, то ли из толщи скал доносился глухой протяжный рокот. Иногда звук становился громче и тогда земля била по пяткам.

— Не нравится мне это место, — констатировала Вобла и повертела головой. — Совсем не нравится.

— Ну, тут есть одна вещь, которая тебе точно придётся по вкусу, — Теодор поднял руку и указал куда-то вперёд. — Стало быть, все эти предупреждения и сны имели под собой почву. По крайней мере, для нас.

— Ох ты ж, ё! — выдохнула женщина. — Да ладно!

— Напоминает лестницу, очень большую лестницу, — заметил я, ощутив, как одеревенела кожа на затылке. — Можно даже сказать: бесконечную лестницу.

В паре километров от нас горы расступались и между изломами скал вверх уходила необычайно ровная, как для этого искажённого ландшафта, полоса, прорезанная поперечными чёрточками. Лестница, верхняя часть которой исчезала в низких тучах. Низ сооружения тоже не наблюдался, теряясь за нагромождениями валунов. Мы находились в часе от спасения.