|
Форт Монтгомери стоял на высоком берегу и держал под обстрелом открытое пространство в пределах целой лиги. От наружной стены, окружавшей город Монтгомери численностью две тысячи душ, почти ничего не осталось, и зигзаги траншей подбирались к самому форту. Форт строили основательно: вторая, более низкая стена была выложена из камня, добытого и привезенного сюда из дальних каменоломен на реке Окони, что стоило больших денег. И они себя оправдали: будь форт деревянным, он давно пал бы. И каменный тоже может пасть, если осаждающая армия пустит в ход артиллерию или те, стреляющие голубым пламенем орудия, которые они захватили вчера. Но как знать? Из того, что было ему известно, он мог сделать заключение, что Map вел осаду из рук вон плохо, умудрился потерять три воздушных корабля, их вывели из строя depneumifier Франклина. Возможно, он лишился и огнеметных и самонаводящихся пушек. А на стороне Нейрна очень много индейских воинов, что дает большое преимущество.
Но как бы то ни было, здесь война ведется по старинным канонам. Траншеи подобрались практически к самому форту, значит, ангелы успешно защищают землекопов. Разумеется, их роль выполняют taloi, их обломки видны повсюду. За все это время Map предпринял только одну открытую атаку. Но сегодня осаде будет положен конец, и помогут в этом орудия амфибий. Несколько охваченных любопытством солдат в красных камзолах подошли к воде и наблюдали, как солдаты Оглторпа налаживали орудия. В этот момент защитники форта открыли огонь по противнику, по всей видимости, собрав все остатки пороха, они даже произвели немногочисленную вылазку через ворота. Солдаты Оглторпа, в русских и английских камзолах, без особого шума убили приблизившихся к ним любопытных и, установив орудия, открыли огонь по тылам противника. Вначале все шло хорошо, и новое оружие работало весьма эффективно. Но затем один смелый английский капитан отдал приказ вести огонь залпами, и солдаты Оглторпа вынуждены были идти вперед под шквальным огнем. Оглторпа восхитила такая находчивость, но если противник будет продолжать в том же духе, то он и все его люди погибнут. Если их атака захлебнется, отступать им некуда, только к реке. Оглторп поворачивался в разные стороны, криком подбадривал своих солдат и сам стрелять не забывал. Вдруг всего в каких-нибудь десяти футах он увидел дуло нацеленного на него мушкета, он прицелился и даже не дрогнул, когда дуло рыгнуло огнем и что-то горячее обожгло щеку. Его крафтпистоль издал неприятный треск, и человек в красном камзоле упал, сраженный насмерть. Враг шел на них хорошо организованным порядком, перезаряжал ружья и стрелял, и потеря бойцов не расстраивала его ряды. Солдаты Оглторпа испуганно оглядывались. Они не привыкли к такой войне, но и не разбегались. Он сделал ошибку, и сейчас его солдатам — всем в этом мире, если верить Франклину, — придется заплатить за эту ошибку. И вдруг, словно луч солнца прорвался сквозь тучу, струя голубого пламени из вращающегося орудия врезалась в наибольшее скопление солдат противника. Тяжелый запах обуглившихся тел лишил уцелевших смелости, одни побежали назад, другие побросали оружие, упали на колени и в молитве воздели вверх руки. Все было кончено. В три часа пополудни Джеймс Эдвард Оглторп и Томас Нейрн, губернатор Южной Каролины в изгнании, дружески обнялись, а затем приступили к решению вопроса: что делать с пленными, чье количество значительно превосходило их объединенные силы?
Они не тратили время на празднование победы. Та часть армии Мара, которая по подложному приказу Оглторпа отошла на юг, могла в любой момент вернуться, поэтому часть объединенных сил была направлена по их следу. Оглторп поручил отдельному небольшому отряду доставить Мара в более безопасный форт Монтгомери. — Вы молодчина, губернатор Нейрн, — сказал Оглторп, когда они в полутемной комнате разбирали карты и бумаги, конфискованные у Мара. |
