— Что надо здесь?

— Говорят, в этом районе появился косяк сельди, — промямлил штурмбанфюрер.

— Сейчас ты вместе со своей старой калошей отправишься на дно.

Миллер вцепился в поручень. Похоже, влип в скверную историю. Обидно: свои потопят. Впрочем, разве теперь разберешь, где свои, а где чужие? Отдать приказ «Полный вперед»? Бессмысленно — изрешетят прямой наводкой, прежде чем он успеет докончить фразу.

С бортов свесились еще несколько фигур, рассматривающих Миллера. Все они были в эсэсовской форме.

Штурмбанфюрер начал уже догадываться, куда попал. Накануне его ухода из лагеря стало известно, что готовится тотальная акция по уничтожению заключенных нескольких концлагерей. Их должны доставить в Гамбург, погрузить на суда, вывести в море и затопить. Неужели все эти большие суда готовятся пустить на дно? Не может быть. А если все же это так? У Миллера среди охраны могут встретиться знакомые. Если его узнает кто-либо из эсэсовцев — будет худо.

Чтобы скрыть лицо, он низко нахлобучил картуз.

— В этот квадрат заходить нельзя ни одному судну, — сказал человек с мегафоном. — Разве тебе не сказали об этом в Гамбурге?

— Не сказали. — Миллер так энергично замотал головой, что казалось, она вот-вот отлетит. — Разве я посмел бы нарушить инструкцию? В порту такое сейчас творится…

— Это не оправдание.

— Мне комендант порта ничего не сказал об инструкции, я видел его перед самым выходом в море, — быстро заговорил Миллер.

Последние его слова неожиданно заинтересовали эсэсовца.

— Ты видел старика Вебера? Разве он выходит? — спросил эсэсовец, подняв руку с мегафоном.

— Мы разговаривали с Вебером в порту. Он решил обследовать свое хозяйство. Вернее, то, что от него уцелело после бомбежек, — добавил Миллер.

— А как его нога?

— Только чуть хромает.

Собеседник удивился.

— Ходили слухи, что Веберу оторвало ногу во время налета. Поистине, чего только не наслушаешься… А ты не ошибаешься, рыболов? — подозрительно посмотрел он на Миллера.

— Исключено. Мы давно знакомы с Вебером, — врал напропалую Миллер, никогда не видевший в глаза коменданта гамбургского порта и до этой минуты понятия не имевший, как его зовут. Кстати, он и в Гамбурге-то не бывал ни разу, только видел его на открытке.

Сейчас — он понимал это — можно срезаться на любом пустяке. К счастью для Миллера, собеседнику не пришло в голову, что его нагло обманывают: ему очень хотелось, чтобы то, что рассказал этот тип с рыболовецкой шхуны, оказалось правдой. Тогда после завершения нынешней грандиозной акции можно будет снова наведаться к приятелю — хлебосольному Веберу.

Дернула же нелегкая этого рыбака-интеллигента залезть в запретную зону!

— Фамилия? — спросил эсэсовец.

— Миллер.

Он не боялся демаскировки и разоблачения: Миллеров в Германии — пруд пруди. Да и вообще, какое это сейчас имеет значение?..

— Я передам коменданту порта, твоему знакомому, что из-за его рассеянности гибнут немцы, — сказал эсэсовец.

Миллер помолчал.

— Кто у тебя на борту? — спросил эсэсовец.

— Моторист да трое помощников — сети вытягивать.

— А в трюме что?

— Пусто — шаром покати: рыбы наловить еще не успели, — сказал Миллер.

Верзила, стоявший рядом с человеком, вооруженным мегафоном, посмотрел вниз и спросил:

— Обыщем посудину?

Тот пожал плечами:

— Зачем? Это лишнее.