А тут — «вы нас не ждали, а мы приперлися», при этом все начальство, знающее нас в лицо, в окрестных болотах комаров кормит, на КПП перепуганные повара и электрики из хозроты, которым автомат второй раз в жизни в руки дали. Нет, был там и дежурный взвод, но они-то на постах стоят. В общем, еле нас во внутрь пустили, а потом еще и загорали пока дружно озверевшая часть собиралась с сотен засад по всем окрестностям.

Так вот, а второй «мыслОЬй» бала такая — «глюк в главном компьтере попутал нахрен «глубокое внедрение» с «глубокой», она же «силовая», разведкой». Потому как ничем другим, кроме вмешательства проснувшегося Ктулху, нельзя было объяснить тот факт, что нашу «инвалидно-ботаническую» команду, грозно именуемую «особая офицерская группа», загнали на базу спецназа.

Спецназ ГРУ, к слову, это не «супермэны» из фильмов, а обычные армейские части «всего лишь» имеющие на своем вооружении «специальную технику и средства», чуть лучше обученные и заточенные под более специфические задачи, чем обычная мабута, но все же… А мы и на фоне хозроты смотрелись… тем чем на самом деле и были — будто собрали со старших курсов гуманитарных вузов самых больших рас. гильдяев и забрили в армию.

Впрочем, на самом деле часть была не совсем обычная, иначе нас бы там не было, а вот на кой мы там были — я наверно и до конца жизни не узнаю, разве что в руководители Конторы выбьюсь… точно — Ктулху постарался.

Так что хороший «фундамент» будущих неприятностей нами был заложен изначально, и вряд ли даже выбери тогда другую линию поведения, можно было что-то изменить. Да и не думали тогда о последствиях, молодости свойственна некоторая переоценка собственной значимости.

— Эт еще че? — выразил общее недоумение один из Берцев, наверное — Правый, но хрен их кто разберет.

Зрелище было действительно незабвенное — вдоль дороги перемещалась процессия сбежавших из леса кустов и болотных кочек, которые, вместо того, чтобы двигаться по дороге или дорожкам, скакали по в копанным в землю на обочинах старым скатам, бордюрам, столбикам ограждения с натянутыми тросами. Все это под «ветерок и матерок», роняя ветки и куски грязи, которые надо было потом поднимать, и, устраивая целые акробатические представления, чтобы вытащить сорвавшегося товарища — будто вместо асфальта и плит на дорожках текла как минимум ледяная вода по пояс, если не лава…

А когда надо было «пересечь асфальт» начинался настоящий цирк по форсированию преграды с применением подручных средств и снаряжения. Провешивались «дороги», тарзанки, одна группа мигом отвинтила установленный на обочине щит с объявлениями и использовала его на манер моста, для перехода на другую сторону дороги, а потом, матерясь, они поволокли его дальше — видимо по дороге предстояла еще не одна такая «переправа».

— Это они в казарму возвращаются — от комментировал Левый.

— Эге, а как тут поутру в сортир ходят? — дополнил Правый.

Тут я понял что все «наши» задумчиво смотрят на меня и Юрика — тот был ниже меня на почти голову, а тяжелее килограмм на тридцать. Под такими взглядами становилось несколько не по себе.

— Ни хрена не выйдет, — раздался «голос из подвала», от так и не соизволившего принять более удобную для наблюдения чуда позу Витька, — не с нашей подготовкой и массой. Надо будет что-то придумать, а то при попытке выполнить цирковой номер результат выйдет, как если скрестить кота и бегемота.

— Армагидец всем крышам! — ответили хором все остальные и принялись за организацию консилиума по поводу завтраутряшнего штурма сортира.