– Еще немного – и опоздал бы.

– Дома нашел бы.

– Тоже верно. А почему мы такие серьезные сегодня?

– Потому, что нам надо с тобой серьезно поговорить.

В глазах девушки мелькнул испуг.

– Что-то произошло? Ты разлюбил меня? У тебя появилась другая? Или она всегда была?

– О чем ты говоришь, Оля? У меня есть только ты. Больше мне никто не нужен.

– Правда?

– Правда. Слово офицера.

– Так ты еще не офицер.

– Уже офицер, только без формы. Пойдем в парк?

Погода в тот день выдалась теплая, комфортная, где-то градусов двадцать, безветренно. Огромные белые облака висели над городом суровыми айсбергами, между которыми пробивалось солнце.

– Хорошо, – согласилась девушка.

– Хочешь мороженого?

– Нет, прошлый раз вечером горло заболело, пришлось маме лечить меня. До сна просидела под полотенцем над кастрюлей с картошкой. Это ингаляция называется.

– Не удивительно, ты за один заход съела три пломбира.

– Я у тебя сладкоежка. Пойдем.

Они прошли в парк культуры и отдыха, присели на скамейку.

– О чем таком серьезном ты хотел поговорить со мной?

– Оля, я еду служить в Афганистан.

Глаза девушки округлились.

– Куда? В Афганистан? Но там же война, Миша. Из нашего класса двое ребят погибли.

– Я знаю, что там война.

– Тебе приказывают ехать в Афганистан?

– Нет, напротив. Сегодня командир предлагал мне остаться в училище.

– Ничего не понимаю. Тебе предложили служить в городе и ты отказался?

– Да.

– Но почему?

– Знаешь, Оля, может, это прозвучит пафосно, по-детски, но я хочу проверить и себя, и наши отношения.

– Это нельзя сделать здесь?

– Нет. Лишь на войне люди узнаются по-настоящему. Только разлукой проверятся любовь.

– Спорное утверждение. Ты про меня вспомнил, когда думал о высоких материях? Каково мне придется здесь, в городе, зная, что ты за несколько тысяч километров от меня и жизни твоей каждую минуту угрожает опасность?

Козырев обнял девушку:

– Не сгущай краски, Оля. По статистике, в Афганистане гибнет в три раза меньше людей, чем в авариях разного рода. А сейчас, когда наши войска контролируют практически всю территорию этой страны, риск минимальный. Можно, конечно, словить случайную пулю или осколок, но я очень постараюсь избежать этого. Так что о плохом не думай. Я вернусь через два года. Ты как раз закончишь институт. Мы сыграем свадьбу и будем жить долго и счастливо. И потом, Оля, у нас много ребят едут в Афганистан. Если я откажусь, то…

– Тебя посчитают трусом, так?

– Примерно.

– Ну и езжай в свой Афганистан. – Девушка надула пухленькие, красивые губки.

– Оля, у нас еще месяц моего отпуска и твои каникулы.

– Они быстро пролетят.

– Я буду писать тебе каждый день, рассказывать обо всем, что происходило за сутки.

– Станешь бессовестно врать, считая, что это ложь во спасение.

– Обещаю, буду писать правду.

– Нет, Миша, ты не станешь огорчать меня.

– Прошу, пойми.

– А если я беременна?

Это было неожиданно. Две недели назад они остались одни в квартире Ольги. Тогда и случилась их первая близость, доставившая обоим огромное наслаждение.

Козырев растерялся и едва смог промямлить:

– Беременна? Это точно?

– Я не проверялась, но такое вполне может быть.