Лало услышал звук легких шагов, и перед ним возникла молодая женщина с роскошными локонами.
— Госпожа, — он колебался.
— Я — леди Данлис, компаньонка хозяйки дома, — ответила она сухо. — Ступайте за мной.
«Я мог бы догадаться, — подумал Лало, — я ведь слышал песни Каппена Варры, прославляющие ее красоту». Но это было давно. Сейчас, глядя на горделивую осанку идущей впереди женщины, он дивился, что заставило Каппена Варру так влюбиться, и почему эта любовь прошла.
Когда открылась дверь из позолоченного кедра, и Данлис ввела Лало в зал, испуганный слуга вздрогнул и начал торопливо собирать какие-то тряпочки и баночки с воском. Лало остановился, пораженный обилием красок и драпировок в зале. Причудливый шелковистый ковер покрывал паркетный пол; позолоченные виноградные лозы, украшенные аметистовыми фруктами, обвивались вокруг мраморных колонн, упиравшихся в балки потолка, стены были задрапированы узорчатым дамаском, сотканным в Рэнке. Лало озирался, задаваясь единственным вопросом — что же здесь можно еще украсить?
— Данлис, дорогая, это и есть новый художник?
Лало повернулся на шуршание шелка и увидел скользящую по ковру женщину, которая в сравнении с Данлис была подобна распустившейся розе в сравнении с бутоном. За ней спешила горничная, а впереди с бешеным лаем бежала пушистая собака, опрокидывая баночки с воском, которые слуга не успел отставить в сторону.
— Я так рада, что мой господин позволил мне избавиться от этих жутких висюлек — они такие мещанские и, кроме того, как видите, совершенно износились! — Леди заскользила дальше, ее развевающиеся юбки опрокидывали горшочки, которые слуга только что поднял. Горничная остановилась и принялась распекать слугу свирепым шепотом.
— Госпожа, позвольте представить вам Портретиста Лало, — Данлис повернулась к художнику. — Лало, это леди Розанда. Можете поклониться.
— Много ли времени потребует работа? — спросила госпожа. — Буду счастлива помочь вам советом — мне все говорят, что у меня великолепный вкус и я часто думаю, что из меня получился бы выдающийся художник — если бы я родилась в ином русле жизни, знаете…
— Господин Молин настаивает на дорогом убранстве, — заявила Данлис, когда ее госпожа перевела дыхание. — После первоначальных… трудностей… сооружение нового храма сейчас идет гладко. Естественно, завершение строительства будет отмечено большим праздником. Поскольку проводить торжества в храме кощунственно, они должны состояться неподалеку и при этом продемонстрировать, кому мы обязаны этим достижением, которое поставит Санктуарий на подобающее место в Империи.
Госпожа Розанда уставилась на свою компаньонку, потрясенная ее речью, но Лало почти ничего не слышал, уже захваченный возможностями, которые открывало помещение перед умелым декоратором. «Господин Молин уже соизволил выбрать сюжеты, которые я должен отобразить?»
— Если вас утвердят… — ответила Данлис. — На стенах нужно изобразить богиню Сабеллию в образе Царицы Урожая, окруженную нимфами. Для начала, разумеется, он захочет посмотреть ваши наброски и чертежи.
— Я могла бы позировать для богини… — предложила госпожа Розанда, замысловато изогнувшись и выглядывая из-за пышного плеча.
Лало сглотнул.
— О, госпожа, вы слишком добры, но позирование — тяжелый труд. Я бы не осмелился просить кого-либо вашего воспитания и положения часами стоять в неудобной позе и более чем легком одеянии…
Его паника завершилась некоторым облегчением, когда госпожа жеманно повела плечами и улыбнулась. В его собственном представлении Богиня должна была отличаться величавым милосердием, которое госпожа Розанда вряд ли была способна изобразить. |