На днях, просматривая бумаги, я нашла фотографию дома. Это был моментальный снимок, и я сразу «вспыхнула», что само по себе нелегко в квартире, где нет огня, а лишь электричество. Если бы я захотела запомнить план дома и места, к чему я вовсе не стремилась, то мне уже не надо было бы заучивать детали, потому что каждая из них четко отпечаталась в моей памяти.

Он был расположен в долине, окруженной со всех сторон лесистыми склонами. Позади него ровными ступенями вверх поднимались сады. В плане дом имел квадратную форму с внутренним двориком. Неровная линия крыш говорила о нескольких периодах застройки, но доминировал большой надвратный дом, обрамленный зубцами и бойницами. Вальтеру Скотту он наверняка бы очень понравился.

Я потерла глаза. Я никогда не была за границей, но в своем кресле совершаю удивительные путешествия, рассматривая фотографии, гравюры, слайды, сделанные другими людьми. То, что открылось сейчас моему взору, было настоящим английским средневековым замком, совершенным во всех деталях.

Восклицание шофера убедило меня, что я не сплю.

– Жуть, – сказал он, – какой большой?!

– Правда.

Почтительно выдерживая скорость двадцать миль в час, мы спускались по медленно петляющей дороге. Я начинала понимать, почему водитель не знаком со здешними местами. Владельцы загородных имений не нуждались в такси. У каждого из них было по три-четыре автомобиля, а может быть, и по вертолету. В случае выхода из строя одного из автомобилей он просто выбрасывался и покупался новый.

Чем ближе мы подъезжали к дому, тем меньше я верила собственным глазам. Похоже было, что мы переместились в пространстве. Проехав через ворота, мы очутились в Южной Англии, а может быть, и в другом веке. Такси подошло к площадке перед воротами дома. Они были встроены в более позднее крыло эпохи Елизаветы или ранних Тюдоров. Единственной видимой дверью в этой части дома был огромный арочный портал в надвратном доме. Вряд ли кому пришло бы в голову назвать это входными дверьми. Это был парадный подъезд, и я не удивилась бы, если бы увидела пару лакеев в ливреях, выбежавших для приветствия.

Но никто не выбежал. После того как водитель выключил двигатель, вокруг разлилась мирная деревенская тишина. Темная дубовая дверь упрямо не хотела открываться.

Я взглянула на шофера. Он снял свою кепку и почесал в затылке.

– Похоже, что никого нет дома. Вы уверены, что это то самое место, мисс?

Я не была вполне уверена. Мне трудно было представить Кевина в такой обстановке, так же как любого из моих знакомых.

Вскоре из кустов, обрамляющих дорогу, вылезла несообразная фигура – лохматая жирная собака, результат смешения бог весть каких пород. Белая шерсть, необычайно длинная, вилась колечками на ее морде. Пасть раскрылась, и собака два раза злобно пролаяла. Видимо, это отняло у нее слишком много сил, потому что вслед за этим собака рухнула на траву и лежала там, глядя на нас.

– Белла? – сказала я, удивляясь, почему мои непонятные мозги могли забыть название дома Кевина и запомнить кличку собаки.

Лохматые уши собаки дернулись, когда я произнесла ее имя. Еще один сердитый лай подтвердил мою правоту.

– Это то самое место, – сказала я. – Уже поздно, и я должна вам свое месячное жалованье. Почему бы вам не начать разгружать мои вещи, пока я не подниму моего друга?

Дверного звонка не было видно. В центре двери висел молоток в форме тарелки двух футов в диаметре. Обеими руками я приподняла это устройство и, отпустив, дала возможность с грохотом возвратиться на свое место. После того как я проделала это еще два раза, мои руки устали, но звук не произвел никакого эффекта.