– Почему? – спросила она, когда он бросил полотенце в таз.

 – Потому что мне это приятно. Я обещал, что и ты получишь удовольствие.

Она промолчала.

Колин снова прополоскал и выжал полотенце, теперь обратив свое внимание на ее шею, но остановился перед ключицей и приподнял шелковистую массу волос.

 – Наклонись.

Ферн подчинилась, и волосы заструились с головы вниз, открыв изящную линию шеи и спины. Колин медленно, тщательно мыл ей спину, вел полотенцем вдоль дуги позвоночника, затем по ребрам, твердым под очаровательно мягким телом. Сначала Ферн сидела оцепенев, но постепенно мышцы расслабились, она стала дышать в такт движениям мягкой ткани, слегка вздрогнула, когда он чуть-чуть ослабил нажим, потом вздохнула, когда он начал массировать ей мышцы.

Наконец Колин оставил ее, чтобы сполоснуть полотенце, и Ферн выпрямилась. Глаза у нее были полузакрыты, лицо горело под каскадом влажных каштановых волос, спадавших по обеим сторонам лица, прикрывая груди.

 –Ты выглядишь как Ева с картины, написанной для тонких ценителей, – сказал он.

 – Скорее уж как Сусанна и старцы, – возразила Ферн охрипшим голосом.

 – Значит, я старец? Тогда как насчет Вирсавии?

 – Вирсавия должна быть экзотически красивой, чтобы привлечь внимание короля. Я больше подхожу для кучки неприличных стариков, влюбленно глядящих на меня.

 – Ты, может, и не экзотически красива, зато очень близка к идеалу английской девственницы, – сказал он, поднимая бровь.

Она покраснела еще сильнее.

 – Я больше не девственница.

 – Да, ты права, – усмехнулся Колин, встал на колени и начал мыть ей ступню.

Ферн со смехом отдернула ногу.

 – Щекотно!

 – Я буду осторожнее, – пообещал он, снова забирая ступню и двигаясь от пятки вдоль мягкой выемки до пальцев. Затем проделал то же самое с другой ступней.

 – Удивительное ощущение, – призналась Ферн. – Все это. Я думала... наверное, это странно, а оказывается... – Она засмеялась. – Можешь обмывать меня в любое время, когда захочешь.

 – Что я и делаю, – ответил Колин.

Он двинулся от лодыжек к икрам, опять вернулся к впадинам под коленями, сначала с нажимом, потом мягко, возбуждающе. Ферн уже перестала улыбаться, лицо сделалось напряженным, сосредоточенным, и она ухватилась за подлокотники кресла, замерев в предвкушении. Но Колин остановился перед кудрявым холмиком волос, чтобы сменить полотенце.

Когда он повернулся, глаза у нее были широко распахнуты в ожидании, которое он сразу оправдал, наслаждаясь ответной реакцией. Он молча убрал с груди волосы, прижал ее к так что она полностью откинулась на спинку, и, начав с ключицы, двинулся вниз медленно, дразняще, уже приблизился к груди, но миновал ее и повел руку по округлости живота к темным завиткам волос под ним. Затем опять скользнул вверх, обхватил рукой одну грудь и пока держал ее, Ферн с немой мольбой смотрела ему в глаза.

Наконец он медленно-медленно поднял обернутую полотенцем руку и потер чувствительный сосок. Ее голова откинулась, бедра и спина выгнулись навстречу ему. Колин нежно потер сосок между большим и указательным пальцами, а когда она застонала, он, уже не в силах сдерживаться, взял второй сосок в рот.

Ферн крепко прижала бедра к его животу, и он должен был проглотить стон, отрываясь от нее.

 – Не останавливайся, – пробормотала она.

 – Я еще не закончил. – Он вел полотенцем между ее ног, и она попыталась выпрямиться. – Не двигайся.

Полотенце скользнуло внутри ее складок. Она вздрогнула, когда ткань задела его, и Колин остановился, чтобы в последний раз намочить полотенце.