|
Он стоял возле стола и перелистывал какие-то бумаги. – Я к тебе поговорить зашел. По делу. – Конечно. Я даже знаю, по какому. – С этими словами Тимотеус повернулся к своему другу. – Даже так? Откуда? – удивился тот. – Ну, допустим, не знаю, а догадываюсь. Это несложно. Уж если командор железно занят целый час, то Юдит непременно этим воспользуется. – Да у вас тут дурдом какой-то. Все про всех знают и не принимают мер. – О каких мерах ты говоришь? – Да изолировать таких баб надо. С таким телом и таким темпераментом она всю базу разнести может. Она же подрывает боеготовность. – Многие у нас на базе считают иначе. – И среди них один мой знакомый лейтенант? – Признаюсь, был грех… А ты каким чудом отвертелся? – Я сказался геем, но далось мне это нелегко… – Сильный ход. Она к такому была не готова. – Слушай, Тим, а Валевский, он что, ничего не знает о ее похождениях? – Видишь ли, наш командор немного того. – Тимотеус выразительно покрутил пальцем у виска. – И началось это у него давно. Мне рассказали его историю… – Ну-ка, расскажи и мне, – тут же заинтересовался Морис, садясь на жесткую кровать Тимотеуса. – Лет пятнадцать назад, когда Валевский был еще командиром отделения, их бригаду высадили на Лоуренс. Они работали там неделю без отдыха. Остался один маленький островок с какими-то неповоротливыми тушами величиной с дом. Звери паслись на лугу и выглядели вполне безобидно, поэтому экипажи спокойно высадились возле оранжевой лужайки и, не прячась, двинулись к стаду. После напряженной многодневной работы люди расслабились, посчитав, что дело уже сделано. Они начали стрелять по этим тушам, половину зверей перебили, а остальные пустились бежать. Десантники решили перехватить животных и бросились наперерез. И когда все триста человек вышли на лужайку, оранжевая трава вдруг зашевелилась и оказалась какой-то хищной сухопутной актинией. Такие, знаешь ли, красные слизистые щупальца с присосками. Они хватали людей за ноги, валили их, душили так, что кости из суставов выворачивались… С некоторых даже заживо сорвало кожу… Тем, кто добрался до края, в какой-то мере повезло, потому что их растоптали огромные раненые животные. Они мстили за смерть своих собратьев. – А как же командор? – спросил Морис, забыв о своем деле. – У Валевского был с собой нож, он с ним никогда не расставался. Такой огромный тесак наподобие мачете. Поэтому командор сэкономил патроны: ему ведь не требовалось отстреливать щупальца – он просто рубил их как капусту. Добравшись до берега живым, Валевский положил несколько поджидавших его животных, но им на смену подходили другие гиганты, и их было так много, что оставшихся зарядов на всех не хватило. К тому же Валевский нашел еще одного чудом уцелевшего парня – щупальца актинии буквально облепили своими присосками ногу этого бедняги, и парень держался из последних сил. Все решали секунды, и командор, не раздумывая, отстрелил этому легионеру ногу. А потом притащил его на себе к десантному транспорту… Вот так-то, Морис. Раненый легионер, которого с таким трудом вытащил Валевский, в конце концов свихнулся. Так что командор единственный из трехсот, кто вернулся из той злосчастной экспедиции и при этом что-то помнил. |
