— Вам уже приходилось жить здесь?

— Куда мы сейчас едем? Конечно! По нескольку недель. Хозяйка — моя лучшая подруга. Сейчас она с мужем за границей. Ее и мужа я тоже знаю по Мали.

— Жанзаков тут жил?

— У него даже есть ключи. Он мог пользоваться квартирой: все равно стоит пустая. Правда, далеко ездить на съемки.

— В ваш приезд в Москву, в феврале, вы приезжали сюда?

— Я жила здесь вместе с Сабиром.

— А может, сейчас вы увидите его? — спросил вдруг шофер, которому по правилам водительской этики следовало делать вид, что он нем и глух.

— Все может быть, отступать некуда! — тон у нее внезапно стал неприязненным, жестким. Денисов понял: мысль о том, что актер по какой-то причине мог эти дни, пока его искали, находиться в Крылатском, приходила и к Жанзаковой, но актриса спешила от нее избавиться.

— Поворот, — она показала рукой.

Шофер понял свою ошибку — ничего не сказал.

— Этот длинный дом. Второй подъезд от угла. Спасибо.

Еще не выйдя из машины, актриса вскинула голову — было поздно, ни в одном из окон не горел свет.

— Ждать? — спросил водитель у Денисова.

— Пока да.

Они прошли в подъезд.

— Код? — поинтересовался Денисов.

— Кода нет. Лифтерша. Наверное, спит. Девятый этаж… — Жанзакова уже волновалась.

— Он знал, что вы прилетаете сегодня?

— Сабир ждет через неделю.

Останавливаясь на девятом, лифт громко щелкнул — мог разбудить весь дом. Тереза подошла к двери напротив, быстро вставила ключ, повернула.

Дверь не открылась.

— Внутренняя задвижка… — актриса побледнела.

Изнутри не доносился ни один звук.

— Лучше вы, — она уступила место Денисову. — Вдруг что-то случилось. Не могу. Выключатель справа — дерните шнур.

Дверь поддалась неожиданно легко. Еще входя, Денисов на весу поймал шнур выключателя, мягко потянул — в прихожей вспыхнул неяркий свет. Впереди была незакрытая дверь кухни, задернутое шторой окно.

Актриса уже взяла себя в руки, шумно ступая, прошла вперед, зажгла везде свет.

— Никого нет.

Квартира была двухкомнатная, улучшенной планировки, как и в большинстве здешних зданий. Мебель, показалось Денисову, куплена недавно, расставлена впопыхах, как попало. Повсюду на стенах висели африканские маски, довольно живописные, искусно вырезанные.

— Смотрите, — позвала Жанзакова из дальней комнаты, — Сабир приезжал сюда!

Денисов прошел в большую комнату. Прямо против двери стояла тахта, которую, уходя, забыли прибрать, подушки в изголовье были смяты, в ногах лежало ватное одеяло. Свежий пододеяльник был тоже измят.

— Я приберу, не против? — актриса, не снимая жакета, взялась за подушки. — И что-нибудь сготовим. В Мурманске мне подарили югославскую ветчину в банках. Вы голодны?

— Нет. Спасибо.

— Сейчас ребята подъедут. Аркадий, тот в любой момент хочет лопать, Милка готовить не любит… — Не переставая объяснять, она сбросила постель в тумбочку. — Кофе должен быть — я оставила две банки. Подкрепимся и начнем искать беглеца. Но сначала переоденусь.

— Я могу позвонить?

— Сколько угодно. Параллельный аппарат в той комнате.

Во второй комнате стояла еще оттоманка, секция с книгами, среди которых, похоже, не было ни одной читаной, все новые — только из издательства. Ни один клочок бумаги не валялся на глазах, нигде не было ни одной старой вещи, из тех, с которыми переезжают в новую квартиру без надежды расстаться.