И потом, если, как он утверждает, ему давно хотелось меня пригласить, зачем было ждать, пока Эмми его попросит? Да что там попросит, чуть ли не в ногах у него пришлось валяться, чтобы уговорить!

Врет он все.

Дело закрыто.

Ненавижу корпоративные ужины. Серьезно.

Но не ходить нельзя. Тем более занимая такой высокий пост. Если бы я не нашла спутника, пришлось бы выдумать какую-нибудь вескую причину, чтобы не прийти, — смерть близкого родственника, не меньше. Можете мне поверить, раньше я так и поступала. Причем не один раз.

В компании «Бут и Фицпатрик» такие ужины устраивались четыре раза в год — каждый квартал. И по моему глубокому убеждению, выдумали их специально, чтобы издеваться над сотрудниками.

Например, ужин всегда планируется на будний вечер. Ну с какой стати одной из самых престижных нью-йоркских юридических контор устраивать банкет вечером рабочего дня, когда всем сотрудникам и большинству компаньонов положено допоздна корпеть над материалами по делу? Абсолютно никакой логики. Всю неделю офис похож на разворошенный муравейник, спокойны разве что старшие компаньоны, которые все равно в офисе после шести вечера не засиживаются и тяжелой работы не берут. Само собой, они уже позабыли, каково приходится тем, кто пока еще только у подножия служебной лестницы.

Для меня корпоративные вечеринки превращались в изощренную форму пытки еще и потому, что я не особенно ладила с коллегами. Не то чтобы я их недолюбливала. Но, за редким исключением, сотрудники фирмы отчаянно соперничали друг с другом. А я нет. На первый взгляд может показаться, что я рисуюсь, ведь карьера для меня тоже много значит. Однако на самом деле если я с кем-то соревновалась, то только сама с собой. Боролась за отличные оценки и блестящие результаты на вступительных экзаменах. Заставила себя найти замечательную работу и преуспеть. Если мои коллеги получали повышение, я искренне, без капли зависти за них радовалась. И чтобы стать компаньоном, мне не пришлось идти по головам, ведь я в фирме была единственным патентным поверенным, специализирующимся на тонких химических технологиях. Это настолько узкая область права, что в ней мало кто работает. Само собой, конкурировать в таком случае мне было практически не с кем, поэтому я очень быстро продвинулась по службе. Я не лучше и не хуже своих коллег, мы просто трудимся в разных областях. А работу свою я всегда делала отлично. Что тут еще добавить?

Но некоторым из моих коллег все это представляется несколько иначе. Многие из тех, с кем мы в этой фирме начинали помощниками, теперь дослужились до старших юристов. И хотя большой дружбы между нами никогда не было, отношения складывались вполне приятельские. Они закончились в тот самый день, когда меня официально объявили компаньоном. Дошло до того, что как-то в туалете Кендра Уильямс (ассистент из отдела недвижимости) по секрету сообщила Венди Джо Мойер (ассистенту из налогового отдела): Харпер, мол, чтобы получить повышение, переспала с руководством. Слухи со скоростью лесного пожара распространились по офису, и я еще долго слышала шушуканье за спиной.

При этом, как ни странно, отношение коллег ко мне переменилось. Люди нашли удобное объяснение, как мне удалось так быстро вскарабкаться по служебной лестнице. Их вполне устраивало, что можно навесить на меня ярлык офисной шлюхи и успокоиться. Никому даже в голову не пришло, что я честно заработала свое повышение.

Вот поэтому на корпоративных вечеринках я чувствую себя неуютно. В обычный рабочий день с коллегой, который распускает о тебе слухи, достаточно перекинуться парой слов, долгие разговоры вести не обязательно. Однако на вечеринке хочешь не хочешь придется общаться. А что делать, если мне неприятно общаться с теми, кто меня недолюбливает? Я уже три года как компаньон, первоначальная зависть прошла, отношения со всеми ровные. Но все равно ко мне относятся не так, как раньше.