И наконец, еще один повод ненавидеть торжественные офисные ужины — незаметное в обычные дни деление на женатиков и одиночек. Если уж я и так не вписывалась в круг компаньонов, мое семейное положение ухудшало все стократ. Я — белая ворона. Однажды посмела заявиться на вечеринку без спутника — и что? Сразу же попала под ледяной душ, потому что все компаньоны, с которыми я работала бок о бок, как один от меня отвернулись — не будут же они на глазах у жен болтать со свободной девушкой. Жены беседовать со мной тоже не пожелали — я хоть и женщина, но не жена, а сотрудник фирмы, общие интересы исключены. Поэтому за столом вокруг меня образовался настоящий вакуум.

Очень приятно.

С тех пор я стараюсь на вечеринки одна не приходить. Сегодня, если бы не Эмми, я действительно осталась бы в пролете, так что на самом деле ее надо поблагодарить. Хоть какой-то спутник. Обычно подруги приводили какого-нибудь знакомого своего знакомого, которого они встретили у третьего знакомого. Очень редко мне удавалось найти с этими случайными спутниками общий язык, но они не жаловались — все-таки ужины устраивали в приличных ресторанах, а какой дурак откажется от бесплатного угощения?

А еще говорят, мужчинам не угодишь. Если бы — вот ужас-то! — не мой ум и профессиональные успехи, все было бы проще некуда. Прямо сердце кровью обливается.

— Харпер!

Это Уильям Брэдли приветствует нас с Мэттом в зале ресторана «Лотус рум» на Двадцать четвертой улице, где часто проводятся корпоративные вечеринки. Уильям — один из старших компаньонов, ему за шестьдесят, он худой, почти лысый — несколько лет назад пытался носить накладку, но однажды она свалилась у него с головы прямо во время заключительной речи в суде (обсуждался гражданский иск на несколько миллионов долларов).

— Здравствуй, Уильям.

Мы пожали друг другу руки, и он с улыбкой повернулся к Мэтту.

— Ну-ка, кто к нам пришел?

Уильям дружески подтолкнул моего спутника. Я закатила глаза. Каждый раз одно и то же: Уильям практически не дает проходу моим бедным, ничего не подозревающим кавалерам.

— Неужели вы тот самый прекрасный принц, который женится на нашей засидевшейся Золушке?

Я нацепила дежурную улыбку. Как тут не порадоваться, если товарищи по работе в глаза называют тебя «засидевшейся»?

Вроде бы юрист должен понимать, что невежливо так отзываться о коллеге, а если помнить о преследовании за сексуальные домогательства и дискриминацию по половому признаку — еще и опасно. Но я, видимо, слишком высокого мнения об умственных способностях Уильяма Брэдли.

— Это мой друг, Мэтт Джеймс, — холодно представила я, сделав упор на слове «друг».

— Рад знакомству, Мэтт.

Уильям хлопнул его по плечу, как будто они сто лет знакомы. Мэтт поглядел на него слегка ошарашенно, и мне совсем поплохело. А ведь думала, хуже уже некуда.

— Наша Харпер хоть куда, правда?

Он мне что, отец, в конце-то концов?

— Э-э, да, сэр, согласен, — смущенно оглянувшись на меня, проговорил Мэтт.

Я покачала головой и опустила глаза. Еще два часа. Потерпеть еще два часа. И домой. Нет же, время ползет как улитка.

— Однако мужчин меняет как перчатки, — продолжал между тем Уильям.

На этот раз я простонала вслух и в ужасе посмотрела на Мэтта. К моему изумлению, он задыхался от смеха. Впрочем, его можно понять.

— И ничего тут не попишешь, сынок, — вещал Уильям, не замечая моего смущения и нескрываемого восторга Мэтта.