— Не все еще потеряно, — подмигивал Маркофьев, — если на нас западают такие очаровашки… — И с тяжелым вздохом прибавлял. — ХОТЯ В ЖЕНСКИХ НОГАХ ПРАВДЫ НЕТ…

Он продолжал придумывать и модернизировать народные мудрости и поговорки. И прочие ходячие и расхожие крылатые выражения. (Так он их называл).

Дорогого, на мой взгляд, стоила жемчужина, вершина, квинтэссенция его стройной жизненной концепции — дополнение к Новому Завету, лично им сформулированная одиннадцатая заповедь: "В СУМАТОХЕ НЕ ТЕРЯЙСЯ!"

— Как изрекал мудрец Соломон? — спрашивал Маркофьев. — "И это пройдет?" — И, не вступая в полемику с древним старцем, ставил заинтересованных лиц (таких вокруг него всегда толпилось множество) в известность. — А я, вооруженный современной системой знаний и новейшими открытиями науки, заявляю: "Все когда-нибудь кончится!"

О постоянно липнувшем к нему слабом поле Маркофьев отзывался с неизменным уважением:

— Красивые и некрасивые, умные и глупые, молодые и старые, иностранки и соотечественницы — все вы мои жены. Придите же ко мне, и я вас утешу…

И они стекались к нему. Особенно если он прибегал к услугам фирмы "Девочки по вызову".

На одном из светских раутов он показал мне женщину в брючном костюме и с алмазными звездами в ушах. И велел:

— Охмури ее!

Я мялся. Он нетерпеливо меня подтолкнул:

— Знаешь, кто она? Ух, какая это акулища! Вышла замуж за вдовца… Жена которого, пока была жива, идя гулять с черной собачкой, надевала черную шубу, а отправляясь с белым пуделем, набрасывала белое манто. И вот, овдовев, он женился на этой… барракуде, пирании. Перед свадьбой показал ей, где лежат бриллианты. А на свадьбе внезапно умер. Наверно, не без ее помощи… Она, насколько мне известно, тоже посещала магазин ядов… Прямо со свадебной церемонии эта умница приехала в его дом, забрала бриллианты и была такова. Больше ей ничего не понадобилось. Но ей хватает. Сын покойного пробовал с ней судиться. Бесполезно! Она ведьма. И не стареет. Замечательно выглядит. Ничто так не молодит женщину, как драгоценности, — подытожил он.

Сам Маркофьев бросился ухлестывать за молоденькой креольского типа женой какого-то мультимиллионера из Манхэттена, и очень скоро увел ее в спальню.

Я недоумевал. Что ей надо? Чего ей не хватает? Замечательный муж. Дом — полная чаша. Дети, две очаровательные крошки, их фото она мне показывала, наверняка дарили ей радость.

Сколького я по недомыслию не понимал! Конечно, перед Маркофьевым невозможно было устоять! Им невозможно было не увлечься!

Он же, как ни в чем не бывало, явившись вместе с соблазненной креолкой через пару часов, затеял оживленную щебетню в стайке ее подружек и рассказывал им, какова эта дама в постели.

Мне, когда я попытался прояснить не вполне понятные аспекты поведения этой особы, заявил:

— От того, что богата и счастлива в браке, она не сделалась марсианкой. Осталась человеком. Женщиной. Которой нужно то же, что и всем небогатым или гораздо более обеспеченным представительницам бабьего сословия. Как у мужчин есть джентельменский набор якобы отрицательных качеств, обязательных и извинительных пороков: выпивка, казино, любовницы, так и у их половин наличествует столь же постоянный перечень прихотей и капризов: шмотки, наряды, украшения, болтовня, временный или постоянный сменщик мужа…

Слова Маркофьева заставили меня глубоко задуматься над неизменной и многогранной сутью человеческой натуры.