За этот проступок Ислама посадили в мешок и потащили куда-то по горам.

Если бы он понимал, о чем говорили русские, то узнал бы, что солдаты в детстве тоже любили пускать газы и поджигать их спичками, становясь живыми огнеметами.

Еще бы он узнал, что они говорили о деде как о враге. Их голоса становились злыми.

Ислам набрался смелости и позвал:

— Деда!!!

Деда в ответ он не услышал, лишь получил хорошего тумака.

Шли долго. Ислам даже заснул. А проснулся он от злого тычка черного как ночь сапога. Солнце ослепило мальчику глаза, а когда радужные круги прошли и зрение сфокусировалось, он увидел самолеты. Они были больше, чем на картинке, стояли в ряд, а возле них сновали какие-то люди.

Они, наверное, полетят на этих железных птицах. Ему очень хотелось полететь, но Ислам волновался о деде.

— Деда!!! — опять закричал он, и его опять куда-то потащили. За какие-то сараи, где воняло отхожим местом и помойкой. Его маленькая рука была зажата в мощной лапище старшины Халилова, который приговаривал незнакомое:

— Не рвись, пацан! Все равно кобздец!

А потом Ислам увидел деда. Старик был абсолютно голый и зачем-то привязан к столбу.

Мальчик заплакал от жалости к деду, так как ребра старика были раскрашены большими темно-синими пятнами, а лицо почему-то опухло и затекало багровым.

Увидев внука, дед попытался улыбнуться, но из рта выпрыгнула струйка крови.

На незнакомом языке русские говорили между собой, что нашли в котомке у деда двадцать восемь жетонов, что давно искали неуловимого снайпера, среди жертв которого имелся майор Сухомлинов, между прочим, Герой Советского Союза.

— Сучара! — выругался кто-то.

А потом из огромной полевой палатки вышел человек в тельняшке со шрамом во все лицо. Он направлялся в их сторону, держа в правой руке за голову извивающуюся змею.

Гюрза, узнал Ислам. Опасная змея.

Разозленная, она шипела, показывая миру свои ядовитые зубы.

Зачем ему нужна змея? — размышлял Ислам.

Человек со шрамом подошел к остальным, посмеялся чему-то, прикурил сигарету с длинным несоветским фильтром, опять хохотнул и направился в сторону деда. Гюрза, извиваясь, шлепала хвостом ему по ногам, а мужик был вольным по духу и пускал ароматный сигаретный дым к небесам.

Подойдя к деду, он оглянулся на ребят, опять произнес что-то смешное, отчего те заржали, а потом ткнул мордой гюрзы деду в живот и еще нажал. Змея вцепилась в складку плоти и, доведенная до бешенства, выпустила под кожу старика весь свой яд.

Человек со шрамом отпустил змеиное туловище, и гюрза еще долго висела на теле деда, извиваясь и слегка раскачиваясь при порывах ветра.

— А-а-а!!! — закричал Ислам. — А-а-а!!!

Он понял, он остро осознал, что его деда только что убили! А оттого в его душе стал погибать мир!

— Деда!!!

Дед еще долго не умирал. Солдаты сели на корточки, курили, сплевывали и смотрели, как на животе старого духа в месте укуса гюрзы сначала набряк желвак с кулак величиной, как потом он стал темнеть и лопнул черным цветом, который, словно ночное небо, постепенно растекался по всему телу старика.

Дед открыл глаза и стал искать внука. Он нашел его привязанным цепью за ногу и вновь попытался улыбнуться.

А Ислам закричал ему:

— Деда, ты меня обманул! Медведи повсюду!

— Ислам, — набрался дед сил, — если ты боишься встретить медведя, ты его встретишь! Но правда в том, что медведя справа не было, ты его сам придумал и к нему попал!

Офицер со шрамом подошел к старику, снял с его живота все еще болтающуюся змею, а потом ударил умирающего коленом в живот.