А вот после начала у Наполеона приступов паранойи (еще до Бородина, а тем более после исчезновения Москвы и массового таяния войск во время стояния в ней) трудно не заметить, что ситуация резко меняется. И вот мы уже видим, как в засады к большой дороге стекаются разве что не толпы крестьян, руководимые все теми же старостами, - и палками, как собак, убивают пугающихся их до смерти солдат Великой армии.

Принято объяснять поведение старост и послушных им общинников на первом этапе войны так: тупые крестьяне, не учившиеся, а, главное, ни под каким видом не желавшие ничему учиться, оказывается, по размышлении над идеями о естественном праве первого консула Французской республики решили, что идеи равенства, братства и единения народов во имя естественного права и философии им духовно близки, и потому решили они биться с крепостничеством в лице его представителей - на стороне неизвестного им императора.

Объяснение, что и говорить, отдает идиотизмом. Даже в рамках суверенитизма.

Принятое толкование второго этапа войны не лучше. На втором этапе Русской кампании Наполеона общинное крестьянство, дескать, осмыслило неизвестные ему до этого несправедливости, творимые в далекой, непонятной и даже чуждой ему Москве, и решило супостату не пособствовать, а с ним бороться.

Можно долго издеваться над аргументацией этой вдалбливаемой в системе обязательного образования концепции, но не станем терять времени.

Очевидно, что поведение неспособных к самостоятельному мышлению, гипнабельных и потому послушных воле сверхвождя Наполеона сельских исполнителей могло измениться только потому, что изменился сверхвождь, поменялся знак его галлюцинаций.

Это понятно.

Характерно, что партизан второго периода отличала крайняя жестокость, - могли облить маслом пленного наполеоновца и поджечь, были и другие выверты.

Между прочим, замечено, что "выверты" эти в точности соответствовали тем, которыми баловались в наполеоновской армии - по отношению к захваченным русским.

Регулярная русская армия (рекрутов) тратила много сил, чтобы унять старост-садистов. Солдаты рекрутской армии вообще были несравненно более жалостливы к пленным, чем сельские стаи - действительно, рекрутам нередко приходилось отбивать у исполнителей уже простившихся с жизнью пленных французов.

Исход войны решили неугодники.

Их было не так много, но они были. Много сохранилось имен старост и старостих второго периода войны - а первого мало. Но некоторые имена все-таки сохранились.

Например, редко-редко, но упоминается имя наследственного помещика Энгельгардта, о котором известно разве только то, что он не бежал перед многосоттысячной Великой армией, а осмысленно остался в деревне и навредил, сколько мог, французам. Когда на него донесли (ясное дело свои!), не оправдываясь, бесстрашно принял смерть.

И сверхвождя победил.

Глава девятнадцатая. ПОЧЕМУ КУТУЗОВ - СТРАННЫЙ, А НАПОЛЕОНА НОСТРАДАМУС ПРЕДРЕК АНТИХРИСТОМ?

А теперь настало время познакомиться чуть ближе со светлейшим князем (титул присвоен уже в 1812 году при назначении на должность главнокомандующего) Михаилом Илларионовичем Кутузовым - очень странным человеком. Того самого душевного склада, который ярче всего познается через противостояние сверхвождю, подобно тому как святость познается через отрицание греха - "не убий, не кради, не прелюбодействуй…"

Кунктатора Кутузова, как и должно, при дворе не любили, и после того, как он верно предсказал, что битву при Аустерлице Александр I проиграет, слезами показав весь позор происходящего, он попал в опалу и из армии был удален.

При нашествии Наполеона Кутузов командование над всеми российскими армиями принял, когда они уже отступили вглубь России достаточно далеко, из арифметических соображений должны были бы отступать и дальше, а по теории стаи и вовсе в генеральные сражения не вступать.