Мы не сдвинулись с места, и лицо у нее скривилось, как у обиженного ребенка.

— Если через три секунды не выбросите фонари, я застрелю твоего любовника.

— Хорошо, — сказала я, поднимая руку.

Джосбери схватил меня за плечо.

— Не наигралась еще? — крикнул он. — И не думай, что я пришел сюда один. Возле каждого входа дежурит по вооруженному полицейскому. Как только я дам знак, они войдут.

Неисправимое трепло!

— Марк, по-моему, это не…

— Тогда у нас совсем мало времени, — сказала Луэлин. — Бросайте фонари.

— Марк, пожалуйста…

— В темноте в нас совсем легко будет попасть, — шепнул он мне на ухо.

— Я здесь лучше ориентируюсь, чем она, — тихо ответила я. — Мы сможем выбраться и в темноте. Как только зажжется свет, мы увидим, где она. Все, бросай свой ненаглядный фонарь, берись за меня и отступай к стене.

Он пробормотал что-то невнятное, но утвердительное, и оба наших фонаря полетели во мрак. Через секунду они булькнули в воду. Джосбери держал меня за плечо. Мы отошли от края галереи. Он что-то шептал Джоанне. Все, мы уперлись спинами в стенку. Я нащупала ладонь девушки и стиснула ее в своей.

— Не спешите. И стойте рядом, — велела я.

— Она видит в темноте, — сказала Джоанна. — У нее есть какой-то прибор ночного видения. Она все равно нас видит.

Чья-то рука вдавила мне голову в плечи.

— Давай быстро. И не высовывайся, — горячо зашептал мне на ухо Джосбери. — Вперед!

Два раза повторять не пришлось. Согнувшись пополам, одной рукой упираясь в кирпичную стену, а другой волоча за собой Джоанну, я двигалась настолько быстро, насколько хватало смелости. С той галереи Луэлин не сможет попасть в лошадиный туннель. Ей придется сделать крюк через северную сторону, пройти все здание насквозь, и только тогда она попадет в бойлерную. И только оттуда сможет последовать за нами по восточному ответвлению. Если Луэлин и впрямь способна видеть в темноте, то сможет двигаться быстрее, чем мы. Зато у нас будет фора по времени.

Перемещаться на такой скорости беззвучно нельзя. Три пары ног топали о деревянный настил, и разобрать, не гонится ли кто за нами, было невозможно. Я заставила себя продолжать путь даже тогда, когда впереди была одна чернота. В конце галереи я остановилась перевести дыхание.

— Живее! — велел Джосбери.

Я повиновалась. Через десять футов придется выбирать. Можно свернуть налево и попасть в подвал под старым товарным двором, а можно пойти прямо и добежать до металлических ворот, которые ведут на бечевник. Если мы их отопрем, то будем в безопасности. Если нет, окажемся в ловушке.

Слишком рискованно. Лучше вернуться тем же путем. Я повернула налево. Джосбери снова попытался включить связь, но сигнал не поступал.

Через стометровый подвал в кромешном мраке можно было пробраться только вдоль южной стены.

Считаные минуты обернулись вечностью. В какой-то момент Джоанна поскользнулась и упала в зловонную лужу вниз лицом. Пришлось поднимать ее и уговаривать продолжать путь. Потом раздались какие-то животные звуки.

— Все в порядке, — сказал Джосбери. — Пожарный лифт. Идем.

И снова — полный вперед, одной рукой держась за стену, а другой — за Джосбери. Идти здесь было опасно: бетонный пол был завален обломками кирпичей и строительным мусором, в нем зияли дыры, и приходилось взвешивать каждый шаг.

— Лэйси, погоди, — сказал Джосбери, когда до следующего отрезка туннеля, по моим прикидкам, оставалось не более десяти метров. — Прислушайся.