– Я люблю тебя, – прошептала Оливия.

Зак взглянул на нее, а затем на океан. Он тоже любит Оливию, она и Кайла – самое дорогое, что есть в его жизни.

Вернувшись домой с пляжа, Оливия обзвонила все больницы в округе. Ни в одной из них не было Джоанны Коул. Она несколько раз звонила домой Джоанне, но попадала на автоответчик. Оливия проехала даже мимо ее дома, но в нем не было видно ни малейших признаков жизни. То же самое было и в магазине, на котором висела табличка: «Закрыто на каникулы».

«Не подходи к этому дому». Оливия несколько раз повторяла себе эту фразу, но все же вылезла из машины. Она просто постучит, заглянет в окно, чтобы убедиться, что Джоанна не лежит где-нибудь без сознания, избитая до полусмерти своей милой двоюродной сестрой.

Оливия поднялась на крыльцо, прислушиваясь к любым звукам. Но кроме ветра, завывавшего в кронах деревьев, слышно ничего не было. Она постучала. Никакого ответа. Она постучала громче. Никакого ответа. Она попыталась заглянуть в окно, но на нем висела занавеска и Оливия ничего не увидела.

– Вам помочь?

Оливия подпрыгнула на месте. На тропинке, ведущей к дому, стояла пожилая пара и рассматривала ее.

– Я ищу Джоанну, – сказала Оливия.

– Она сказала, что ей нужно на некоторое время уехать из города, – сообщила женщина. – Я видела, как она запихивала чемоданы в свою машину. Они туда едва влезли. А затем она рванула с места, словно за ней черт гнался.

Интересно. Марни либо до смерти напугала Джоанну, либо как-то уговорила ее уехать из города. Не боится ли Марни, что Джоанна может проговориться?

Оливия вернулась домой к Заку. Не было смысла покупать в городе хоть что-нибудь.

Пора позвонить Эдвину Харрису, семейному юристу.

– А, мисс Седжуик, рад, что вы позвонили, – поприветствовал он ее. – Как у вас дела?

– Вчера кто-то вломился в коттедж, так что я договорилась со смотрительницей, Джоанной Коул, встречаться у нее в магазине. Но сегодня ее там не оказалось. Она не подъезжала к коттеджу, ее магазин закрыт. Я заехала к ней домой. Однако там тоже никого нет. Телефон не отвечает.

– Понятно, – сказал юрист. – Дайте мне день или два на то, чтобы связаться с мисс Коул, и я вам перезвоню.

Оливия повесила трубку. Теперь коттедж принадлежал ей, и она может не оставаться в Блубери.

Интересно, Зак тоже воспримет это именно так? Велит ей паковать чемоданы и возвращаться на Манхэттен? Он ведь знал, что она не хочет жить в коттедже.

Возможно, именно поэтому Зак притворился, что не расслышал ее, когда она сказала, что любит его? Разумеется, он мог и вправду ее не расслышать. Она произнесла эти слова так тихо, что и сама не была уверена, что сказала их вслух.

Может, он считает, что она планирует уехать? Вернуться к своей жизни в Нью-Йорке? Тут до нее дошло, что они с Заком даже не обсуждали это. Как она должна войти в жизнь Кайлы? Следует ли ей приобрести дом неподалеку, чтобы они с Заком могли растить дочь вместе? Оливия отправилась на кухню, чтобы сварить чашку кофе. Она услышала, как открывается входная дверь, а вслед за этим послышался голос Сесили Карл.

– Значит, твоя мама спит в гостевой комнате? – спросила она. – Это немного странно, тебе так не кажется?

– Кажется, – согласилась Кайла. Оливия услышала, что девочки поднимаются по лестнице. – Понять не могу, происходит между ней и отцом что-нибудь или нет. Впрочем, ладно. Знаешь, я так рада, что ты помогаешь мне с выступлением. Никто со мной и разговаривать-то не желает.

– Да уж, ситуация у тебя не из легких, – сказала Сесили.