— И что, ничего даже вам не сказав? — прищурилась недоверчиво я.

Назарова принялась торопливо перебирать в уме возможные варианты ответов, не зная точно, на чем именно я хочу ее подловить. Но так ничего и не придумав, просто сказала:

— Она меня отпустила домой и обещала позвонить вечером, рассказать, как обстоят дела.

— Как у вас все ловко получается, — похвалила я секретаршу, — комар носа не подточит. Все так гладко, без сучка, без задоринки.

— А вам непременно надо меня в чем-то обвинить? — победно вскинув голову, спросила та.

— Да нет, обвинить вас в мои планы не входит. Я просто пытаюсь установить правду. Вам же советую хорошенько подумать, чем она обернется для вас, когда все станет известно Христенко.

— На что это вы намекаете? — якобы не поняла меня Назарова.

Я не стала ей ничего объяснять, просто сухо попрощалась и вышла из офиса. Вернувшись в свою машину, бросила пакет с журнальными листами на соседнее сиденье и, недолго думая, повернула ключ в замке зажигания. Сейчас я планировала наведаться к знакомому эксперту и попросить его выяснить, не осталось ли на бумаге отпечатков чьих-то потных пальчиков. Если таковые найдутся, останется лишь сверить их с отпечатками Христенко и его жены, и все сразу станет ясно.

Но, увы, так просто все разрешиться не могло, и, несмотря на мои наивные надежды на успех, все оказалось гораздо сложнее.

Я, конечно, приехала в отделение, где работал мой преданный друг и товарищ подполковник милиции Владимир Сергеевич Кирьянов. Не беспокоя его самого, отыскала знакомого эксперта по имени Владислав. Тот давно привык, что то Володька, то я подбрасываем ему работенки, ничего не стал уточнять, а только сказал:

— С бумагой работать трудно. На ней редко когда удается что-то обнаружить, но я, конечно, попробую. Вдруг руки вашего преступника или кого-то там еще были влажными? Тогда совсем другой разговор.

— Я подожду вас здесь, в коридоре, — ответила я и, недолго думая, заняла свободное старенькое кресло, стоящее у двери кабинета. Я знала, что Владислав хорошо знает свое дело, и, если на бумаге действительно что-нибудь есть, он это непременно найдет. Мне нужно было лишь дождаться результатов.

Владислав скрылся за дверью и не показывался минут тридцать.

За это время я успела прогуляться на улицу, покурить и поинтересоваться у юного конопатого помощника Кирьянова, чем занят подполковник. Узнав, что Володька отбыл в командировку, но должен бы уже появиться на работе через час-полтора — его поезд уже прибыл, — я вернулась на свой выжидательный пункт. Вскоре появился эксперт. Не говоря ничего, он одним выражением своего лица дал понять, что результат нулевой. Bпрочем, потом все же пояснил:

— Совсем ничего. Похоже, работали в перчатках. Мне удалось найти характерные для пальцев вмятины, и, судя по ним, я могу предположить, что рука была небольшой.

— То есть есть вероятность, что листы вырваны не мужчиной, а женщиной? — Я желала знать наверняка.

— Пожалуй, да, но утверждать этого не берусь, — ответил мне эксперт. — Слишком мало данных.

— Что ж, в любом случае вы мне очень помогли, — поблагодарила я его за помощь. — Увидите Кирьянова, передавайте ему пламенный привет.

— Запросто, — широко заулыбался этот приятный во всех отношениях дядька, а затем спросил: — А вы-то сами к нам когда еще пожалуете?

Я неопределенно пожала плечами.

— Ну, надолго не забывайте. Без вас тут скучно, — бросил мне вслед мужчина и, озабоченно вздохнув, вновь исчез за дверью своего кабинета.