…Вот-те раз, огорчился Касьян, подумав, что теперь придется задавать вопросы… Девчонка, наверное, ждала не дружбы…

— А куда она ушла-то? Ты что, не знаешь? — вроде бы удивился Касьян.

Кирик заметался, это чувствовалось, но все же ответил:

— К твоему приятелю, Геннадию… Через нашего соседа Макарыча… Тот деньги с Геннадия содрал. А Генка у меня случайно увидел Соню, с ума стал сходить — дай натуру! Но я его хорошо знал и не хотел, чтобы она к нему в руки попала. Растлит и опоганит.

…Так-так-так! Вот и Генка проясняется, правда, это мнение довольно неординарного человека.

Для Касьяна покойный был отличным парнем, другом с щедрой душой. А как у Генки складывались отношения с женщинами, он знать не хотел.

— И долго она пробыла там? — спросил Касьян.

— Не очень. Кажется, он прогнал ее под пьянь… — неохотно проговорил Кирик.

— Ну хорошо, — продолжал удивляться Касьян, — если ты хорошо к ней относился, что же не пошел за ней к Геннадию? Не приволок за руку обратно? Поссорились?.. — догадался он.

— Да нет… — вяло произнес Кирик. — Она человек с большим темпераментом… Натура взрывчатая, страстная… А я… Ко мне пришла моя старинная любовь, ныне просто знакомая. Зашла случайно, сто лет не была, утащила в кафе, потом мы поехали к ней, она мне всю ночь жаловалась на своего любовника… Чушь, в общем… Девочке я не позвонил, как обещал… Она ушла в тот же вечер. — Кирилл помолчал. — Тогда я понял, что если пойду за ней, то возьму на себя ответственность! Но я не могу! Понимаешь? Не имею права! — вскричал Кирик, зло глядя на Касьяна.

— Не кричи, я понял, — попытался успокоить его тот. — Ну а потом? Ты больше ее не видел?..

Кирик покачал головой и, помолчав, признался:

— Я ездил к ней. Она побывала у Олега. Тот мне позвонил и сказал, что Соня — не его натура и не хочу ли я с ней переговорить… Он не такой подонок, как Генаша, девчонку на мороз не выгонит. Я поехал к Олегу, не сразу, правда, раздумывал. Дело не в том, что она моя модель. Не знаю, поймешь ли… Она — модель одноразовая, понимаешь?

Ее можно покрасить один раз, на шедевр, но больше — никогда… Она должна работать в Школе живописи учебной моделью. Потом… через несколько лет, можно снова начать ее бум, понимаешь? — Касьян кивал, боясь прервать. — Я и поехал к Олегу, чтобы забрать ее. Но ее уже не было. Я на него кинулся с кулаками, а зря. Олег сказал, что Соня ушла с утра — а было часа четыре — и он, воспользовавшись ее отсутствием, позвонил мне, потому что она почти не выходила из дома и это его раздражало. Он хотел рассказать мне о ее сексуальных возможностях, но мне это было неприятно и отвратительна его ухмылка… Я все-таки дал ему в рожу и ушел. А назавтра пошел к нашему самогонщику и своднику Макарычу. И он мне за деньги сообщил, как он перепродал Соню Марьянову, но и у того ее сейчас нет. Она ему совсем не понравилась, сказал мне Макарыч, он любит красивеньких и высоких… Все-таки я позвонил Марьянову, и тот подтвердил, что Сони у него нет, и еще начал меня расспрашивать, как это я умудряюсь делать картинки из таких уродин? Мне очень хотелось ему въехать… На сегодняшний день я не знаю, где она и что с ней. Считай, с зимы почти год… В бомжатнике ее нет. Скоро всех нас выселят. Я — ладно, у меня дом есть, а бомжам куда деваться?.. Пес Макарыч, конечно, знал, где она, но не говорил.

— Не могла же она просто так пропасть?.