…А она девочка без комплексов, решил Касьян, когда Зина уходила в своем полиэтилене, поигрывая ягодицами.

«Ждать мне их или нет», — раздумывал он после завершения показа. Касьян хотел отоспаться за праздники, а что-то не получалось.

Звонил вчера Севка, сказал, что они отмечают очередную дату со смерти Генки. Придет ли Касьян? Завтра они собираются у Кирилла. Касьян лишь однажды мельком видел того в мастерской Геннадия.

Он подождал немного на улице, но никого из манекенщиц не было, и Касьян поплелся к дому. По дороге он передумал и решил зайти к «Одиноким Сердцам», как он называл свое любезное местечко. Зину надо обязательно там повидать, обидится ведь, что не дождался и не выразил своего мнения.

В цветочном киоске купил роскошные пионы — девчонкам надо сделать приятное!

Хоть коллекция не столько его удивила, сколько разочаровала — выпендреж, ничего больше! — смотреть все же было любопытно — на таком «мероприятии» Касьян был впервые.

В Доме стояла тишина. Время обеда еще не наступило (показ начался рано), музыканты ансамбля «Лина» придут к вечеру, и Касьян расслабился.

Заказал у Ирины Андреевны хороший обед с небольшой выпивкой, попросил вазу для цветов и пригласил ее саму поболтать с ним.

Нравилось Касьяну говорить с этой немолодой, ничего особо не представляющей из себя женщиной. Мудрая она, хотя иногда слишком восторженная.

Присев за стол, Ирина Андреевна без особого восторга кивнула на цветы: Зиночке?..

— Да, я на просмотре был. Вы видели их новую коллекцию? — спросил он, решив, что Ирина там не была.

Так оно и оказалось!

— Нет, — ответила она спокойным тоном… Совсем недавно Ирина восторгалась Зиночкой… Что произошло?

— А почему? — допытывался Касьян, видя, что Ирина Андреевна не собиралась объясняться.

— Не знаю, — пожала плечами Ирина Андреевна, — она меня особо и не зазывала. Сказала, как только я захочу… А мне что-то не хочется. Модой я не интересуюсь. И не люблю эти просмотры, где каждый модельер тщится доказать всем, что он — художник. На самом деле никакие они не художники! — Ирина Андреевна замолчала, а потом спросила, как бы закрывая тему:

— Вам понравилось, судя по… — и она снова кивнула на цветы.

Касьян решил идти напролом.

— Мне было любопытно. И девочки работали отлично. Если бы не пришел сюда или пришел без цветов, вы же первая меня и осудили бы.

Она улыбнулась прежней улыбкой, доброй и с лукавиной, и Касьян продолжил:

— Вот вы, дорогая моя Ириночка свет Андревна, плохо стали относиться к вашей любимице, а? Скажете, не так?

— Ну, не совсем так… — раздумчиво ответила Ирина Андреевна. — Вы, как и все мужчины, слишком категоричны: либо белое, либо черное, полутонов вы не понимаете… Просто она мне стала меньше нравиться. Сначала показалась такой милой и доброй… И вдруг показала зубки. По моим наблюдениям, она не так уж хорошо относится к людям, как хочет показать. Не буду забивать вам голову… Но тут как-то на Витюшу окрысилась, да, да. А он всего-то сказал, что ее пикантность еще в том, что у нее глаза разные… Разного цвета, обратите внимание… Я даже не помню, в каких выражениях он сказал, но безобидно и комплиментарно, а она прямо вздыбилась, правда, быстро отошла… И эта жажда быть на виду! Я понимаю, она молода, хороша собой, ей хочется блистать… А мне она казалась такой серьезной девочкой… Ошиблась. Не ошибитесь и вы, Касьян…

— Дорогая моя! Но у меня и в мыслях нет! Разве это незаметно? И вижусь я с ней только здесь, да и то редко! — Он покачал головой.