Ночью, в полудреме, он вспомнил, что так и не разглядел, какие глаза у Зины.

Девицы после импровизированной вечеринки долго обсуждали у себя подробности минувшего дня. Выходило, что им скоро предстоит поездка за границу, а до этого увеличение гонорара. А уж Разаков не посмеет послать туда одну из них, он их дружбу знает и не захочет портить с ними отношения.

А этот Касьян весьма симпатичный, Соня уверена, что он влюблен в кого-то из них… Он так смотрел сегодня!.. И еще: новый парень, по мнению Сони, красивый, но весь порезанный, даже страшно!

— Я что-то не заметила, — откликнулась Зина, слушавшая болтовню подруги сквозь сон. — Как это — порезанный?

— Ну, знаешь, все лицо в таких шрамах, порезах! — сев в постели, Соня попыталась показать.

— На себе нельзя показывать! Так говорят… — остановила ее Зина. — Почудилось тебе…

— Нет, не почудилось! — вскричала та.

— Ну, только не кричи сама как резаная, ты что, влюбилась в него?

Опустив голову, Соня тихо призналась:

— Он мне очень понравился. Именно из-за шрамов.

— Балда, — сонно отозвалась Зина. — Он, наверное, откуда-нибудь из тьмутаракани прибыл. Только никаких порезов у него нет…

— Ты не разглядела, — уже чуть не плача возражала Соня, — присмотрись. Давай на спор?

— Давай, — подруга совсем уже спала, — только утром. Ладно?

— Ладно, — пробурчала Соня, которой не спалось и хотелось еще многое обсудить.

Наутро уже ни о каком мальчике со шрамами речи не было.

Позвонил Акмет Разаков и срочно вызвал Зину к себе. Соня расстроилась: голландец хочет взять себе ее подругу, и когда та уходила, она еще раз попросила замолвить за нее словечко.

Хмурая, недовольная Зина (она теперь часто бывала такой. Соня не понимала, в чем дело. В кого-то влюбилась?) заявила, что не глухая, — все слышала и запомнила…

Разаков встретил ее поцелуями и объятиями (у них был легкий роман: захотелось — переспали, не хочется кому-то из них, другой не в обиде. До таких «высот» подруга Соня не доросла), сообщив, что голландец на нее клюнул и готов хоть сейчас взять с собой.

— Поедешь?

Зина, ни секунды не задумываясь, отказалась.

Разаков был счастлив. Он крепко обнял ее:

— Я так ждал этого ответа!

— Ну вот ты его и получил, — усмехнулась Зина.

Он налил две рюмки мартини и прочувствованно произнес:

— Выпьем за твою головку, пусть она всегда будет такой же светлой! Конечно, я не хочу тебя отпускать, я понимаю, что шикарная заграница и светит, и греет, там другой уровень… Все так. Но там ты будешь на задах Европы. Дом моды этого голландца невелик и только выходит в свет, а здесь тебя знают, любят, есть у меня кое-какие мысли насчет тебя. В Европу ты попадешь очень скоро! Я выдвину тебя на конкурс «Старз», и ты там займешь достойное место. Да, мой Дом еще тоже не вышел на мировой подиум, но это не за горами. И твое место — первой леди Моды если пока не мира, то Европы безусловно. Но это если мы вместе, если мы в одной связке: ты прославляешь меня, я — тебя… И ты это поняла. Умница!

Они выпили.

— Возможно, все так, как ты говоришь, а может, и не совсем так, — произнесла Зина. — Я не люблю быть в связке, но и не хочу гордого одиночества… Очень ценю настоящую дружбу… Ты меня взял фактически с улицы и научил всему. Я решила, что буду с тобой, и только… А может быть, Соню туда, вместо меня?.