С бьющимся сердцем Виктор прошел по коридору к тяжелой дубовой двери и посмотрел в глазок. Никого. Тогда он решил отодвинуть пожелтевшие жалюзи, чтобы выглянуть в окошко справа от двери, но передумал и вновь посмотрел в глазок. И тут же в страхе отшатнулся. Сердце бешено колотилось. Это что, было на самом деле?

Руки покрылись гусиной кожей. В ушах шумела кровь. Он был уверен. Абсолютно точно. На какую-то долю секунды он увидел человеческий глаз, который заглядывал внутрь дома. Глаз, который вроде бы был знаком, хотя он не мог вспомнить откуда.

Соберись с силами, Виктор!

Глубоко вздохнув, он распахнул дверь.

— Что вам… — Виктор запнулся посреди фразы, которую хотел грозно выкрикнуть в лицо незнакомцу на пороге. Но там никого не было. Ни на деревянной веранде, ни на тропинке от веранды до калитки, ни на песчаной дороге, ведущей в рыбачью деревню. Виктор забежал в сад и заглянул под крыльцо — в детстве он сам прятался тут, под пятью ступеньками, когда играл с друзьями. Но даже в тусклом свете медленно заходящего послеполуденного солнца было хорошо видно, что там нет ничего подозрительного — лишь увядшие листья, которые трепал ветер.

Виктор почувствовал озноб и взбежал по лестнице обратно, потирая руки. Сильный порыв ветра чуть не захлопнул дубовую дверь, и Виктору пришлось напрячься, чтобы пересилить сквозняк и ее открыть. Вдруг он замер.

Звук! Тот же самый. Хотя уже не такой звонкий. Но на этот раз он раздавался не снаружи, а из гостиной.

Кто-то хотел привлечь к себе внимание, и этот кто-то уже не стоял перед дверью. Он был внутри дома.

Глава 3

Виктор медленно и осторожно двинулся по коридору, подыскивая взглядом возможные предметы для защиты.

На Синдбада не стоило рассчитывать. Ретривер так любит людей, что и не подумает напасть на взломщика, а скорее захочет с ним поиграть. Сейчас пес настолько обленился, что не обратил ни малейшего внимания на подозрительный шум и уже куда-то убежал спать.

— Кто здесь?

Молчание.

Виктор вспомнил, что последнее криминальное происшествие на острове случилось в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году: потасовка в пивной. Но этот факт его не утешил.

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Стараясь не дышать, он очень осторожно подкрался к каминной комнате. Но, несмотря на все предосторожности, старый паркет вздыхал и скрипел от каждого шага. Да и ботинки с кожаной подошвой не способствовали бесшумной походке.

Какой смысл в том, что он крадется, одновременно громко крича?

Виктор протянул было руку к дверной ручке, как вдруг она сама собой опустилась и дверь начала открываться. Страх парализовал его, так что он даже не закричал.

Он не понимал, что почувствовал — ярость или облегчение, когда дверь открылась. Облегчение, потому что перед ним стояла изящная симпатичная женщина, а не грозный громила. Или ярость, оттого что она посмела вторгнуться в его дом средь бела дня.

— Как вы сюда попали? — громко спросил он.

Светловолосая женщина не выглядела смущенной или испуганной.

— Я постучала в заднюю дверь, со стороны пляжа, и она оказалась открыта. Мне очень жаль, если я помешала.

— Помешали? Нет-нет, вы не помешали, вы меня всего лишь до смерти напугали!

— Мне чрезвычайно…

— И еще врете вдобавок. — Едва не оттолкнув ее, он прошел в комнату. — Я не открывал заднюю дверь с самого приезда.

Правда, и не проверял, была ли она вообще закрыта.

Опершись о стол, Виктор осматривал непрошеную гостью. Что-то в ней казалось ему знакомым, хотя он никогда раньше ее не встречал. Ростом примерно метр шестьдесят пять, светлые волосы до плеч заплетены в косу, устрашающе худая. Несмотря на худобу, она не казалась бесполым существом, и под одеждой угадывались широкие бедра и округлая грудь.