Однако в ответ не послышалось ни единого выстрела. Их никто не видел — пока.

Вспышка осветила минное поле. Уильямс снова запустила руки в свой полный сюрпризов ранец и вытащила моток запального шнура, тонкого, но очень прочного. Она размотала весь шнур, подняла конец над головой, раскрутила и забросила вперед, насколько хватало длины. Затем подключила детонатор, отвернулась и нажала на кнопку пуска. К небу немедленно взметнулся один взрыв, затем следующий, потом еще и еще. В течение нескольких секунд, похоже, взорвались все расположенные поблизости мины. Беглецы не стали тратить времени, чтобы в этом убедиться, и, не дожидаясь, пока прекратится ливень из поднятой в воздух земли и пыли, устремились к заманчиво близкой полоске леса.

Пешие солдаты, выбежавшие с базы, старались рассмотреть бегущие фигуры на фоне сплошной завесы из дыма и пыли. Это было бы достаточно трудно даже при ярком дневном свете. А ночью по ошибке за цель можно было принять все, что превосходило ростом кролика. Кроме того, приходилось соблюдать осторожность, чтобы не перестрелять друг друга.

Несмотря на сложные условия, некоторым из них показалось, что они видели беглецов. Но был отдан приказ по возможности взять пленника живым. Точнее, «функционирующим», как гласило официальное предупреждение.

Как выяснилось, одному отделению преследователей не помешали ни дым, ни грохот, ни возникшая суматоха. Завидев куртку, в которую, как им было сказано, оделся пленник, двое солдат бросились на мелькнувшую в дыму фигуру. Еще двое остались в стороне, на всякий случай взяв цель на мушку.

Пойманный субъект упорно сопротивлялся, но был не в силах справиться с двумя закаленными бойцами. А когда жертву опрокинули на спину и прижали к земле руки, она вдруг улыбнулась своим преследователям.

Куртка была та, но надета на другого.

Сержант, едва взглянул на распростертую на земле добычу, резко спросил:

— Где он?

Уильямс сделала вид, что задумалась, и тянула время до тех пор, пока один из разъяренных солдат демонстративно не взвел курок.

— Ах да! — воскликнула она, словно о чем-то вспомнив. — Он сказал, что ему надо торопиться.

Мчавшийся по узкой тропе на мотоцикле сержант был полон решимости отыскать беглеца и расправиться с этим существом в одиночку. Он получил свой шанс, но все случилось совсем не так, как ожидал Барнс. Выскочив из-за деревьев, Райт выбил из седла мчавшегося мотоцикла мужчину, и они оба покатились в одну сторону, а освободившаяся машина — в другую.

Райт тотчас вскочил и побежал туда, где еще крутились колеса упавшего мотоцикла. Машина отделалась лишь косметическими дефектами. Беглеца это ничуть не беспокоило — участие в параде ему в ближайшее время не грозило.

У сброшенного водителя на этот счет имелись свои соображения. Прокатившись по земле, Барнс поднялся на ноги почти одновременно с Райтом, выхватил пистолет и сразу же стал стрелять. Каким бы хорошим стрелком он ни был, упражняясь по неподвижной мишени при хорошем освещении, поразить быстро приближающуюся подвижную цель ночью оказалось гораздо труднее. Те пули, что попадали в цель, как и прежде, отскакивали от почти неприкрытого тела Райта

Барнс начал паниковать, но все же попытался прицелиться, стараясь попасть в глаз. Однако его противник уже выпрыгнул из седла и бросился на преследователя. Одним ударом Райт выбил пистолет, а вторым свалил Барнса на землю и приставил к голове оружие. Перед лицом неминуемой смерти Барнс поднял руку, словно стараясь защититься, и почти закрыл глаза. Палец Райта напрягся на курке — и расслабился. Сержант, не дождавшись выстрела, снова открыл глаза.

Над ним с оружием в правой руке стоял Райт. Барнс инстинктивно бросил взгляд на отлетевший пистолет, прикидывая свои шансы.