– А кровавые жертвоприношения на сеоте, о которых говорил сэр Саймен? Я знаю, что в таких местах строятся храмы.

– В церковном обиходе мы обычно используем более древний термин. То, что вы называете сеотом, мы называем седое. Именно такое название издревле носили места, где святые проявляют свою силу. Посещая подобные места, священнослужители общаются со святыми и сами обретают святость. Да, мы строим там храмы, чтобы всякий, кто входит туда, мог обрести соответствующее расположение духа. Однако, согласно учению церкви, храмы следует строить лишь на живых седосах, а не на мертвых.

– А что значит – мертвые седосы?

– Я же объяснил, седое – это место, где святой оставил частицу своей силы, частицу своей добродетели. Но со временем сила эта начинает идти на убыль. Когда седое утрачивает святость, церковь уничтожает возведенный там храм. Большинство седосов в Королевском лесу давно мертвы. Но как бы то ни было, я никогда не слышал о человеческих жертвоприношениях – даже среди еретиков. По крайней мере, в последние несколько веков ничего подобного не происходило.

– Подожди. Ты слышал о них сегодня.

– Я знаю, что во время Колдовских войн черные маги приносили жертвы девяти Проклятым Святым. Неужели это имеет отношение к убийству лесорубов?

Эспер погладил подбородок и пристально взглянул на юношу.

– Почему же нет? – буркнул он.

– Потому что конец Колдовских войн стал концом черной магии. Церковь строго следит за тем, чтобы подобные злодеяния никогда более не совершались.

– Ясно. – Эспер отхлебнул из кубка меду и кивнул головой. – Благодарю тебя за глубокомысленные разъяснения, Стивен Даридж с мыса Чэвел, – церемонно изрек он. – По крайней мере, твои слова дали мне пищу для размышлений.

– Правда?

– Я выпил сегодня немало вина и меда.

– Спасибо за то, что выслушали меня.

Лесничий пожал плечами.

– Завтра с утра ты можешь отправляться в свой монастырь.

– Я предпочел бы поехать с вами, к тому ручью, где были убиты люди, и посмотреть…

Лесничий решительно покачал головой.

– Посмотреть, говоришь? А вот я вовсе не желаю смотреть, как ты расстанешься с содержимым своего желудка при виде гниющих трупов. Лучше уж я справлюсь без твоей помощи.

– Не сомневаюсь, что справитесь, – вспыхнул Стивен и протянул руку к кувшину с медом.

Тут он сделал неосторожное движение, и в следующее мгновение на стол хлынул золотистый поток.

– Анфалти! – крикнул Эспер. – Отведи этого молодого господина в его спальню.

– Не надо меня никуда отводить. Я сам знаю, когда мне ложиться спать. Я давно уже не ребенок, – пробормотал Стивен.

Но комната начала медленно кружиться у него перед глазами, и внезапно ему захотелось оказаться подальше от этого надменного лесничего, угрюмого рыцаря и его неотесанных, грубых охотников.

– Пойдем, сынок, – ласково сказала Анфалти и взяла его за руку.

Стивен послушно кивнул и пошел за ней, прочь из шумного, ярко освещенного зала.

– Он прав, – донесся до Стивена собственный голос, полный досады и раздражения.

– О ком ты? – спросила Анфалти.

– О лесничем. Я слюнтяй, неженка. Не умею драться, не умею обращаться с оружием. И меня тошнит при виде крови. Он меня презирает – и правильно делает.

– Эспер хороший человек, и душа у него добрая, – успокоительно заметила Анфалти. – Но частенько ему не хватает терпения.