|
С намёком на семью, на сына в том числе. Мишкин папа страшно запаниковал, разволновался. Прилетел домой, дрожащим голосом вызвал меня по-сотовому: «Как вы?! Где вы?! Срочно домой!» Мы с Мишелем хоть и с недоумением, но с удовольствием бросили школу, сорвались с уроков, приехали. «В чём дело, что случилось?» Там обстановка, как в кондитерском цехе перед приездом СЭС, даже хуже. Мама так вообще на грани ухода в обморок или по дороге обратно. Папа, как электрический веник мотается в шоке по прихожей, нас ожидая. Увидел: «Ай! Ой! – схватил Мишку, тормошит. – Ты как, сынок, родной мой, живой, в порядке?» Мишка не поймёт, глаза от удивления круглые, крутит головой. Вижу, раздумывает, то ли разреветься на всякий случай, то ли сами скажут за что встряхивают. Тут и до меня очередь дошла. Папа: «Вы ничего там, такого не заметили, людей каких странных, подозрительных, нет?» А я, в школе, действительно приметил одну учительницу, женщину, то ли физичка она, то ли химичка, ещё не выяснил, изящная такая, как из хореографического училища, красивая, очень мне она приглянулась, и я ей вроде. По крайней мере, она как-то по-особенному уже здоровалась со мной, будто растягивала вместе с улыбкой и время нашего общения. Отвечаю: «Нет, всё в порядке, а что, в чём дело?»
… Выяснилось. Ух, ты!.. Возникла давящая, тягостная пауза, родители с мольбой смотрят на меня… А что я? А, вспомнил, я же теперь Мишкин охранник, от меня ждут. Я должен что-то предпринять… Соответствовать. – Нужно, – говорю спокойно, откуда что взялось. – Мальчика срочно надёжно спрятать… – Так обычно во всех фильмах и детективах поступают, я знаю, я видел, я читал. – И Эллу Васильевну тоже. Только в надёжном месте. Папа тут же нашёл это место: – Я знаю, в Испании. К моему другу Хосе. Мама, не открывая глаз, то ли согласно, то ли протестуя, шевельнула пальчиками безвольно повисшей руки. Я кивнул головой папе и громко, как глухим, подтвердил голосом: – Ага! Самый лучший вариант. – И заговорщически показал глазами молча следовать за мной. У папы от удивления челюсть отвисла, но он, оглядываясь по сторонам, как загипнотизированный, послушно пошёл за мной. Вот если именно сейчас это кому-то покажется смешным, пусть представит себя на месте папы, Николая Михайловича, и попробует удержать свою челюсть на привычном месте. Попытайтесь! Если это получится, значит, вы не папа, или ещё не он, не отец, то есть. А прошли мы, след в след, в ванную комнату. Зачем-зачем… Сейчас узнаете. Там я на всю мощь включил подачу воды в ванну-джакузи. Вода с шумом, послушно рванула в привычную для неё объёмную купель. И только теперь, под шум «ниагарского» водопада, наклонившись к папе, я и сообщил ему прямо в ухо: – Поговорим здесь, – и пояснил. – Здесь жучки не достанут. – Это я про подслушивающие устройства. – Как говорится, бережёного Бог бережёт. – Неужели! – теперь только понимая, ахнул папа, и осёкся, прикрыв рот рукой. – Я знал, знал… – Жарко выдохнул мне в ухо признание, и изумился. – Но не до такой же степени! Гады, сволочи! – Так вот, Николай Михайлович, – под шум плещущейся воды, выдал я техническую программу, свой, вкратце, план. Как уж он у меня сам собой выстроился, я не знаю. Но именно в нём я и был сейчас уверен. – Нужно сделать так, чтобы все поверили, что они поедут к вашему другу в Испанию, а на самом деле, совсем в другое место. – Куда? – вновь, забывшись, громко воскликнул папа, и спохватившись осёкся, подыгрывая шпионской ситуации забормотал. – Да-да, конечно, в Испанию, только в Испанию, к Хосе. – Мне вопросительно вращая глазами, требуя ответа. Я отрицательно качнул головой, прижал палец к своим губам, молчок, мол, это секрет, тайна. |
