Он снял за козырек свою фуражку и потер лоб, затем, перекрикивая рев дизелей, сказал:

– Если Беатрис останется здесь, она действительно сумасшедшая. Кстати, это напомнило мне еще об одной причине, почему нам нужно уйти. – Он взглянул на одинокую высокую фигуру сержанта Макреди, стоявшего у румпеля и пристально всматривавшегося в воду, и на истощенные лица остальных. – Скажите, доктор, как вы спите последние дни?

Удивленный Керанс взглянул на полковника, размышляя, имеет ли этот вопрос отношение к его чувствам к Беатрисе Дал. Риггс глядел на него своими умными глазами, машинально помахивая трубкой.

– Очень крепко, – спокойно ответил Керанс. – Никогда не спал лучше. А почему вы спрашиваете?

Но Риггс лишь покачал головой и начал выкрикивать распоряжения Макреди.

2. Приход игуан

Пронзительно крича, как потревоженный дух банши, большая летучая мышь с носом, похожим на молот, вылетела из боковой протоки и устремилась прямо к катеру. Ее сонор был обманут лабиринтом гигантских паутин, натянутых в протоке колонией пауков-волков, и она чуть не наткнулась на проволочную сетку над головой Керанса, а затем полетела над линией затонувших зданий, увертываясь от огромных листьев папоротников, выросших на крышах. Внезапно, когда она пролетала мимо одного из нависавших карнизов, неподвижный, похожий на камень выступ двинулся и мгновенно поймал мышь в воздухе. Раздался короткий пронзительный визг, и Керанс успел заметить, как ломались крылья в пасти ящера. Затем рептилия вновь неподвижно замерла среди листвы.

На всем пути вдоль залива, высовываясь из окон контор и правительственных зданий, за ними следили игуаны, медленно поворачивая свои твердые, покрытые роговыми наростами головы. Они бросались вслед за катером, хватали насекомых, изгнанных волной из гнезд гниющей растительности, вновь карабкались в окна и занимали прежние наблюдательные посты. Без этих рептилий лагуны и заливы с полузатонувшими коробками зданий в нестерпимой жаре были полны сонным очарованием, но игуаны и другие рептилии разрушали эти чары. Как свидетельствовало их появление в окнах контор, рептилии овладели городом. Теперь они были господствующей формой жизни.

Глядя вверх на их древние, лишенные выражения морды, Керанс ощущал ужас, который они вызывали, как наследие ужасных джунглей палеозоя, когда рептилии уступили перед натиском млекопитающих, и чувствовал непримиримую ненависть, которую испытывает один зоологический класс к другому, победившему его.

В конце пролива они оказались в следующей лагуне – широком круге темной зеленой воды с полмили в диаметре. Линия красных пластмассовых бакенов отмечала проход к отверстию в противоположной стороне. Осадка катера была немногим более фута, и когда они двигались по ровной поверхности воды, наклонные лучи солнца сзади освещали глубины. Ясно видны были остовы пяти- и шестиэтажных зданий, колебавшиеся в воде, как привидения. Изредка поросшая мхом крыша высовывалась из воды.

В 60 футах под ними прямой широкий проспект пролегал между зданиями – часть бывшей главной улицы города. Видны были поржавевшие корпуса автомашин, стоявших у обочины. Большинство лагун в центре города было окружено сплошным кольцом зданий, поэтому в них было сравнительно немного ила. Свободные от растительности, защищенные от дрейфующих масс саргассовых водорослей, улицы и магазины сохранились нетронутыми, словно отражение в воде, потерявшее свой оригинал.