Но именно этого пациента мне видеть не хотелось. Сегодня, во всяком случае.

По странной иронии судьбы утром я должен был встретиться с Бронсоном Джеймсом по прозвищу Поп-Поп. Ему исполнилось всего одиннадцать лет, но более выраженного социопата мне в моей врачебной практике видеть еще не приходилось. Четыре месяца назад его имя часто мелькало в газетных заголовках, так как он вместе с семнадцатилетним подростком избил до полусмерти двух бездомных. При этом юные преступники орудовали шлакоблоком, и, как выяснилось, эта идея целиком и полностью принадлежала Поп-Попу. Окружной прокурор колебался по поводу того, как классифицировать упомянутое деяние, и мальчишку до поры до времени содержали в тюрьме для несовершеннолетних преступников. Одно хорошо: представители общественности настояли на том, чтобы к нему приставили надежную служащую из отдела социальной адаптации. Она-то и сопровождала парня всякий раз, когда возникала необходимость перевезти его в госпиталь для консультаций с различными специалистами, в том числе и моего профиля.

Поначалу мне хотелось выбросить на время из головы события предыдущей ночи, но, встретившись с ним, я передумал.

— Ты слышал, Бронсон, что произошло ночью на Сервис-плаза в Виргинии?

Он сидел напротив меня на дешевом виниловом диване, постоянно вертелся, дергал то рукой, то ногой, короче говоря, ни на секунду не оставался в состоянии покоя.

— Попробуй не услышать, когда об этом с утра до вечера треплются по радио. Ну, слышал — и что с того?

— Парень, который там умер… Ему было всего двенадцать.

Бронсон ухмыльнулся и приставил к голове два пальца.

— Умер, говорите? Да грохнули его — и все дела.

Он держался с поразительной уверенностью, и это странным образом равняло мальчишку со взрослыми мужчинами, хотя его ноги не доставали до пола на добрых шесть дюймов.

— А ты никогда не думал, что нечто подобное может случиться и с тобой? — спросил я.

Он фыркнул.

— Такое каждый день происходит. По мне, в этом нет ничего особенного.

— То есть ты принимаешь это со спокойной душой. Таким, значит, по-твоему, должен быть мир?

— А он такой и есть. Бам!

— Ну, если все обстоит так, как ты говоришь… — Я осмотрел комнату, после чего снова взглянул на своего пациента. — Тогда почему ты сидишь здесь и разговариваешь об этом со мной? На мой взгляд, в этом нет никакого смысла.

— Потому что эта сучка Лоррейн заставляет меня ездить сюда.

Я кивнул.

— Но посещение этого кабинета вовсе не означает, что ты должен о чем-то со мной разговаривать. Тем не менее ты разговариваешь. Почему это происходит, как ты думаешь?

Он нетерпеливо заболтал ногами.

— Вы у нас спец по изгнанию злых духов, не так ли? Вот вы и скажите.

— Ты завидуешь ребятам вроде того парня, что был убит? Тем, кому приходится с детства работать, чтобы выжить? Тем, что бегают с пушками и стреляют из них?

Он подмигнул мне и натянул вязаную головную ленту с вышитой на ней надписью «Кливлендская кавалерия Джеймса Леброна» пониже на лоб.

— Вы на что это намекаете?

— Просто интересуюсь, нет ли у тебя по отношению к ним ревнивого чувства.