— А как мы будем смотреть в глаза нашим детям? — прервал его Михаил. — Как объясним им, когда они подрастут, что такое любовь к родине, если сами предадим ее смертельным врагам?

— Родина? Но ведь и мы любим ее и сражаемся за нее! Только мы иначе все понимаем.

— Старики проклянут нас, мужчины плюнут нам в лицо, дети станут швырять камни вслед. Потомство наше будет обесчещено.

— Ну, если уж у тебя такая нежная душа, поезжай в другую страну!

— Нет, душа христианина и жителя Македонии не ведает страха. Просто это наша земля, и жить мы должны там, где жили, любили и страдали наши отцы!

— Итак, ты предпочитаешь умереть, вместо того чтобы дать мне несколько простых сведений? Ведь за них я дарю тебе жизнь и обещаю по-царски вознаградить?!

— Ты правильно понял меня, паша. Я не способен на предательство!

— Предательство, святотатство, подлость! Пустые слова, и только!

— Возможно, но именно они определяют такие понятия, как честь и совесть, от чего, в конце концов, зависит жизнь народа!

— А ты, сестричка, тоже отказываешься от предложения? Подумай хорошенько! Ведь ты сможешь жить богато и счастливо рядом с любимым человеком!

Елена едва держалась на ногах. Когда Марко обратился к ней, она подняла голову.

— На обещанное тобой золото, паша, можно купить почти все… кроме чести. А как жить, если не только другие, но и сам ты себя не уважаешь?! Нет настоящей жизни без чести и достоинства! Поэтому и я отказываюсь от твоего предложения.

Ответ молодых людей прозвучал для Марко как пощечина. Он едва сдерживался, чтобы не взорваться.

До самой последней минуты он надеялся уговорить влюбленных, сломить их волю посулами и угрозами и получить необходимые сведения, что помогли бы ему подавить повстанческое движение в стране. Не подействовало! Они посмели отказаться от его золота! А ведь он предложил очень большую сумму! Упрямые глупцы!

Не в силах больше владеть собой, Марко выхватил из-за пояса кинжал и взмахнул им. На секунду рука замерла в воздухе, словно не зная, кого ударить первым, чтобы доставить другому больше страданий.

При виде занесенного кинжала Михаил инстинктивно привлек девушку к груди и обнял, загородив ее от Марко. В тот же момент длинный кинжал паши по самую рукоять вошел юноше в спину, пронзив сразу оба трепетных сердца. Раздался лишь приглушенный вскрик, хриплый вздох, и оба безжизненных тела, все так же обнявшись, мягко упали на траву.

— Не хотите жить, умрите вместе! — вскричал Марко.

Не вынимая кинжала, бей снял плащ и накрыл им убитых. Потом позвал тех двоих, с кем было отправлено письмо.

— Возьмите носилки, положите на них трупы и отнесите вашему Жоаннесу. Скажите, что это мой ответ! Исполняйте!

Глядя им вслед, бей бормотал:

— Хотел бы я видеть его лицо в этот момент! Клянусь, он тотчас велит уничтожить всех пленных. Я бы, во всяком случае, не упустил такой возможности!

…Время шло. Солдаты Марко прилагали невероятные усилия, чтобы расчистить и восстановить железнодорожное полотно. Работа заняла более восемнадцати часов. Люди вконец измотались. Сознание, что противник, возможно, где-то поблизости, еще больше усугубляло общую напряженную обстановку.

К пяти часам часовые на дальних подступах подали сигнал тревоги, пропустив в расположение войск небольшую группу безоружных людей, она сразу направилась к лагерю Марко. Их узнавали и приветствовали радостными возгласами.

— Что там такое? — спросил паша тоном, от которого даже самым отчаянным стало не по себе.

Сержант, побежавший разузнать, в чем дело, сообщил:

— Ваше превосходительство! Вернулись тридцать наших солдат, попавших в плен к патриотам, и с ними те двое, кого вы отправили доставить им трупы убитых мужчины и женщины.