Объяснение этому факту следует, очевидно, искать в более отдаленных и полных драматических событий эпохах ожесточенных религиозных войн. В тяжелые исторические периоды смут и мятежей все прежние разногласия, распри как бы вновь оживают и вспыхивают с новой силой.

Собрав войско, Марко начал погоню. Ему не терпелось схватить беглецов. Впереди скакали кавалеристы, сзади форсированным маршем двигалась пехота. Части, что вел паша, составляли красу и гордость армейского корпуса: крепкие, бесстрашные, преданные воины, великолепные наездники. Лошади под ними были особой курдской породы, исключительно выносливые и привычные ходить по горам. Пехотинцев набирали из албанских горцев, отменных ходоков, способных близко следовать за кавалерией.

Доносчика привязали к седлу.

— Как тебя зовут? — спросил Марко.

— Симон.

— Ты отъявленный плут и достоин всяческого презрения. Но в военное время такие люди нужны. Не бойся, ты получишь вознаграждение. Бей Косова всегда держит свое слово.

В шестидесяти километрах от местечка Лопы находится городок Гавасево, расположенный на болгарской территории, близ границы.

«Люди, которые сражались в течение тридцати шести часов без сна и отдыха, не смогут разом преодолеть такое расстояние, тем более что с ними женщины, — размышлял вали. — Они вынуждены будут сделать небольшой привал».

На пути лежала деревня Макрес. Завидев издали солдат, жители попрятались в домах. Ударом ноги Марко вышиб одну из дверей.

— Проходили здесь вооруженные люди с двумя женщинами и ребенком?

— Мы ничего не знаем! Мы никого не видели! — послышались испуганные голоса.

— Ладно. Эта песня мне знакома! Ну-ка, ребята, — обратился он к солдатам, — запалите здесь все дома! Даю вам пять минут. Надеюсь, это несколько развлечет вас.

Строения загорелись быстро. Задыхаясь от дыма, боясь сгореть заживо, люди выбегали на улицу, моля о пощаде. Сбившись в кучу, они стояли на площади перед пылающей церковью. Солдаты окружили их.

— Огонь! — прозвучал безжалостный приказ.

Затрещали выстрелы. Люди падали друг на друга. Некоторые пытались бежать, но пули настигали их.

Можно было отправляться дальше. В десяти километрах находился Страшим, население которого составляло шестьсот человек.

Марко вопросительно взглянул на Симона. Фанатик-патриархист воскликнул:

— Эти тоже ничего не скажут! Поганые экзархисты! Они все такие!

— Следующую деревню тоже сжечь! — потребовал паша.

— А убивать?

— Сколько угодно! Только быстро!

И вновь пылали дома, кричали женщины, испуганно плакали дети и без конца гремела пальба…

Преследователи проделали уже более сорока километров, но никто не выглядел усталым. Дорога все время тянулась вверх, вилась между крутыми обрывами. Внизу бурлил горный поток. Здесь недолго и голову сломать.

Наконец на одной ферме им сообщили: беглецы прошли здесь два часа назад. Вид у них был очень утомленный. Они утолили голод и жажду. Женщины были так измучены, что мужчины везли их на ручной тележке.

Марко возликовал. В таком состоянии им никогда не добраться до Эгри-Паланки!

Когда албанцы пришли в Мусдивитже, паша решил дать людям и животным немного передохнуть.