|
За последнюю неделю, используя паровые двигатели при движении по окраинам пакового льда, мы израсходовали свыше четверти остававшихся запасов угля. Теперь у нас осталось чуть больше пятидесяти процентов от первоначального запаса… это меньше двух недель работы парового двигателя в нормальных условиях, но всего несколько дней работы при попытках пробиться через сплоченные льды, предпринимаемых нами в последнее время. Если нам снова придется зимовать во льдах, мы сожжем большую часть оставшегося угля, чтобы просто обогревать жилые палубы. - Мы всегда можем послать отряд на берег, чтобы нарубить деревьев на дрова, - сказал лейтенант Эдвард Литтл, сидевший слева от Крозье. С минуту все присутствующие, за исключением сэра Джона, смеялись от души. Шутка разрядила напряженную атмосферу. Вероятно, сэр Джон вспоминал свои первые сухопутные экспедиции в прибрежные северные районы, теперь находящиеся к югу от них: материковая тундра простиралась на девятьсот миль к югу от побережья, прежде чем взору являлось первое дерево или достаточно солидный куст. - Есть один способ максимально увеличить протяженность нашего пути под паром,- негромко сказал Крозье в более благодушной тишине, наступившей за взрывом смеха. Все головы разом повернулись к капитану «Террора». - Мы переместим всю команду и весь уголь с «Эребуса» на «Террор» и пойдем полным ходом,- продолжал Крозье.- Либо через льды на юго-запад, либо на разведку вдоль восточного берега Кинг-Уильяма. - Отчаянный рывок, - сказал ледовый лоцман Блэнки нарушив молчание, теперь оторопелое.- Да, в этом есть смысл. Сэр Джон мог только хлопать глазами. Когда он наконец обрел дар речи, его голос звучал недоверчиво, словно Крозье тоже отпустил шутку, которая до него не доходит. - Бросить флагманский корабль? - наконец проговорил он.- Бросить «Эребус»? - Он обвел помещение глазами, словно не сомневаясь, что данный вопрос решится раз и навсегда, если офицеры просто посмотрят хорошенько на его каюту: тянущиеся вдоль переборок стеллажи с книгами, хрусталь и китайский фарфор на столе, три патентованных престонских иллюминатора над головой, в которые лился золотой солнечный свет позднего лета.- Бросить «Эребус», Френсис? - повторил он, теперь погромче, но тоном человека, желающего понять маловразумительную шутку. Крозье кивнул. - Главный ведущий вал погнут, сэр. Ваш собственный инженер, мистер Грегори, сказал нам, что его невозможно ни починить, ни снять - вне сухого дока. И уж во всяком случае, пока мы находимся в паковых льдах. Дальше будет только хуже. С двумя кораблями угля у нас хватит лишь на несколько дней или на неделю работы двигателей на полной мощности, необходимой для штурма пака. В случае неудачи нас затрет льдами - оба корабля. Если мы застрянем в открытом море к западу от Кинг-Уильяма, мы понятия не имеем, в каком направлении течение переместит лед, в который мы вмерзнем. Велика вероятность, что нас вынесет на отмели, тянущиеся здесь вдоль подветренного берега. А это означает верную гибель даже для таких замечательных кораблей, как эти.- Крозье окинул взглядом каюту, кивком показал на световые люки в потолке.- Но если мы объединим наши запасы угля на менее поврежденном судне,- продолжил он,- и особенно если нам повезет найти свободную для навигации воду с восточной стороны Кинг-Уильяма, у нас хватит топлива, чтобы гораздо больше месяца идти под паром вдоль берега на предельно возможной скорости. «Эребусом» придется пожертвовать, но мы сможем достичь - и достигнем - мыса Тернэген и знакомых мысов вдоль побережья за неделю. И завершим переход по Северо-Западному пути к Тихому океану в этом году, а не в следующем. - Покинуть «Эребус»? - в который раз повторил сэр Джон. Он не казался ни раздраженным, ни сердитым - только озадаченным абсурдностью предложения, здесь обсуждавшегося. |
